Филипп Киркоров отметил весной нынешнего года сорокалетие, а на ноябрь назначил сразу десять концертов в “Театре оперетты”, для которых заказал сложную систему видеоэкранов. В день первого концерта, 16 ноября, на прилавках появится первый почти за пять лет альбом нового студийного материала певца – “For You”. Это 17 песен, представляющих из себя классический киркоровский поп, набор эстрадных штампов, на фоне которого известные по радио- и телеэфирам песни “Полетели” и “Обычная история” выглядят мини-драмами.
Карьера господина Киркорова дала трещину после скандала с ростовской журналистской Ириной Ароян, впрочем незначительную. Появлялись новые песни, афиши на черноморских курортах традиционно украшало его лицо. В развод же с Аллой Пугачевой публика, кажется, так до конца и не поверила. Громкого раздела имущества не было, а на новом альбоме появился очередной дуэт артистов – “Холодно в городе”.
Новое шоу в “Театре оперетты” и запланированный на следующий год тур господин Киркоров делает в союзе с Борисом Шпигелем, основателем фармацевтической компании “Биотэк”, представителем правительства Пензенской области в Совете федерации и тестем Николая Баскова. Диск “For You” помогли выпустить продюсеры Димы Билана Яна Рудковская и Виктор Батурин, пишет «Коммерсантъ Weekend».
– Сколько лет вы не играли сольных концертов в Москве?
– Если говорить о крупных постановках, то с 2001 года, тогда я выступал в Кремле. Если бы не день рождения, не просьбы друзей и коллег, я бы за эти концерты и сейчас не брался. Финансового смысла в том, чтобы их делать, нет. Такие мероприятия себе могут позволить сегодня только те, у кого есть связи, спонсоры, мужья, жены. У меня их нет.
Для такого шоу, которое я хочу представить зрителям сегодня, может подойти только “Театр оперетты”. Моя сегодняшняя программа требует особого контакта со зрителем. Несмотря на то что у нас в “Театре оперетты” грядут аншлаги и вал кажется сумасшедшим, дебет с кредитом не сходится, расходы все равно больше доходов. Первые два шага – аренда театра и реклама – и практически вся смета израсходована. Аренда зала, света и звука – сразу раз! – 400 тысяч долларов.
В канун выборов купить все эти места для билбордов, растяжек тоже непросто. Хореограф-постановщик приглашен из Америки, режиссер – грек Фокасс, который выиграл “Евровидение” с Еленой Папаризу, ставил номера Билану и Колдуну. Отказываться от декораций, которые предложил художник Сеченов, тоже было бы неправильно.
– “Театр оперетты” вообще, получается, за счет эстрадных артистов живет. Только что у Розенбаума были концерты, теперь вы.
– За театр не переживайте, он на дотации у государства.
– А желание делать концерты в “Оперетте” связано с тем, что после сноса ГЦКЗ “Россия” в Москве вообще практически негде выступать?
– Пойти на Киркорова сейчас вряд ли “модно”, придут те, кому это действительно нужно, но все равно находятся те, кто не понимает, что же это такое – Киркоров? 25 лет на сцене, 40 лет чуваку, развелся – не развелся, скандал на скандале – чего от него ждать? Это-то и обязывает. Я должен сделать все, чтобы после моих концертов зритель вышел и сказал: “Да, мы ему все простим”. Придется опять доказывать свое право выходить на сцену.
– Шоу будут без антракта. А как же буфет?
– Для меня второе отделение – это второй концерт. Публику надо поднимать заново.
– Филипп, получается, сегодня для артистов концерты в Москве – ноль заработка, сплошные расходы, альбомы выпускать невыгодно, и остаются только летние турне по черноморским курортам и декабрьские новогодние заказники?
– Ну, есть еще Восьмое марта… Гастроли и заказники остаются главным источником дохода. Мне повезло, я, в отличие от многих коллег, не превратился к 40 годам в развалину.
– С точки зрения оперного жанра, говорят, 40 лет – пик формы.
– Жанр классической музыки я еще не копнул как следует. Могу сказать, что по-настоящему петь я научился только сейчас. И это при том, что все концерты у меня проходят живьем. Несмотря на это, Киркоров – первое имя, которое приходит на ум при слове “фонограмма”. И не потому, что Шевчук выложил в интернете запись с какой-то телесъемки. Просто предположить, что при всем балете и перьях Киркоров поет живьем, сложно. А почему я не должен петь живьем? У меня отличная подготовка. У меня есть чем петь, и я зарабатываю своим голосом.
– Раз уж вы подняли тему фонограммы, меня интересует, почему вы так негативно относитесь к закону против фонограммы, который так нравится Юрию Лужкову?
– Конечно, не потому, что я боюсь петь вживую. Но почему мы должны издеваться над зрителем? Ему ведь наплевать на то, что сметы на техническое обеспечение городских мероприятий выделяются копеечные. И телевидение часто не готово передавать живой звук. Сейчас я гоню на свои сольные концерты отдельный фургон с телевизионным звуком, потом я буду этот звук микшировать, это огромные деньги.
О каком звуке можно говорить на мероприятии, в котором принимают участие 150 артистов? Приглашаете меня на городское мероприятие, хотите живого звука? Хотите подарок Москве на День города? Я готов. Приеду накануне на саундчек, отстрою звук в телевизионной аппаратной… Но это же дополнительный день аренды зала, аппаратуры, зарплата персоналу. Когда один, другой, десятый раз власти столкнутся с тем, что смета праздника увеличилась в десять раз, захочется ли им проводить такого рода мероприятия?
– С другой стороны, в жанре, в котором работаете вы, живой звук, наверное, все же не главное. Каждый раз, когда я вижу рукоплещущий зал на концерте Бориса Моисеева, я думаю, что вряд ли эти тетушки полагают, что он поет вживую. Выходит, “вокальная форма” не так уж и важна?
– Марк Бернес тоже не обладал качествами Доминго, а Шульженко была далеко не Каллас. Главная певица мира все же – посредственная вокалистка Мадонна, а не Уитни Хьюстон, не Селин Дион и даже не Барбра Стрейзанд. Чтобы все сошлось так, как у Аллы Пугачевой, голос, ум, харизма, magic, – это один случай из миллиарда. Среди молодых артистов, выпускников “Народного артиста”, “Фабрик звезд”, есть отличные вокалисты, а карьера не складывается, не получается взойти даже хотя бы на уровень Димы Билана. Где они, новые звезды?
– Наверное, поделены между продюсерскими центрами, кланами и закреплены за телеканалами?
– Ну да, у нас рекорд-бизнес практически нулевой, всем рулит телевидение и радио. Есть пара лейблов, которые еще дышат. Gala Records – благодаря певице МакSим и Билану, “Граммофон” – благодаря поддержке “Русского радио”. А эти бедные Universal, SonyBMG – грустные филиалы западных компаний, которые на них давно забили: “Что у нас там, в деревне Кукуево? Ну, дайте им там бюджет тысячу долларов. Нет, не тысячу, пятьсот”. У Universal был единственный успех – t.A.T.u. Вдруг из этой маленькой деревни России поперло… t. A. T. u., конечно, – исключительный случай, у них был неординарный российский продюсер Шаповалов.
– У вас недавно тоже был продюсерский опыт – с Дмитрием Колдуном. Похоже – неудачный.
– После “Евровидения” Дима просто взял ластик и стер все, что для него сделали Филипп Киркоров и его команда. А еще неделю назад мама его звонила и говорила: “Филипп, я на вас Богу молюсь”.
– А у вас разве не было с ним контракта?
Нет. Я не претендовал на роль его продюсера, а думал в первую очередь о “Евровидении” как о конкурсе песен и их авторов. Несмотря на то что я вложил очень много личных средств в этот проект (а Белоруссия не выделила ничего), благодаря авторским отчислениям от песни “Work Your Magic” со всей Европы я уже практически все компенсировал. Ну, а контракт… Наверное, я плохой продюсер. Настоящие продюсеры – те, кто сидит на телевидении, на “Фабрике звезд”.
– Эстрадные артисты нового поколения, подопечные “настоящих продюсеров” – значительно менее внятные герои, чем вы, Пресняков, Агутин и те, кто старше.
– Время диктует образ безликости. Музыка сейчас должна быть фоновой. Она востребована “Русским радио”. И образы такие же востребованы. Никому не нужны сегодня яркие мазки. Принесли бы сегодня на радио песню “Не отрекаются любя” – уверен, ее бы не взяли. Мою песню “Полетели” взяли с трудом. Сегодня нужна ровная музыка, без модуляций, контрастов, контрапунктов. Дима Билан может очень многое, но правила игры его поколения требуют от него вполне определенных вещей. За ним идет Сергей Лазарев, он и танцует, и поет, и в цирке выступает…
– Вы, кстати, как относитесь к этим проектам – “в цирке”, “на ринге”, “на льду”?
– Прекрасно. Если бы у меня было время, на лед вышел бы точно, я всегда любил фигурное катание.
– Мы уже много говорили о том, что вы во многом не согласны с тем, как у нас пытаются “руководить” культурой, эстрадой. А что скажете о ситуации с Веркой Сердючкой, которую в России чуть ли не объявили персоной нон грата?
– Да уж, умеют у нас… Если вспомнить “крестовый поход против Киркорова”, то он был развязан не безосновательно – подставился, сорвался, а если ты артист, если ты на виду, ты должен терпеть, как бы тебя ни провоцировали. Случай Данилко – вопиющий.
В буклете к диску опубликован текст, там черным по белому написано, по-русски и по-украински: “лаша тумбай”. Кому-то привиделось “раша гудбай”, и из человека делают изгоя. Я возглавил инициативную группу друзей Андрея, которые постоянно пытаются эту ситуацию разрулить и открыть ему двери в Россию. Ну, пока я борюсь в одиночестве, вот еще Алла Пугачева пригласила его участвовать в презентации своей радиостанции. Меня поражает не то, как к нему относятся власти или коллеги. Меня поражает, как мгновенно отрекаются от своего кумира зрители.
– А у вас были моменты, когда вы ненавидели своих зрителей?
– Да, было. В период “розовой кофточки” от людей, которые меня обожали, я стал получать письма, в которых они с наслаждением втаптывали меня в грязь. Добивали ногами, лежачего. Ну, так я не первый, так было, есть и будет.
– Где границы эксперимента, который вы можете себе позволить?
– MTV в России начало свою трансляцию не с “Мумий Тролля”, как сейчас говорят, а с моей песни “Мышь”. Борис Зосимов, когда запускал российское MTV, сказал: “У нас не будет советской эстрады, не будет Киркоровых”. В итоге он первым попросил “Мышь” в эфир. Я подарю вам сборник своих клипов, там каждый ролик – эксперимент, будь то технологический (“Зайка моя”, первая мультипликация в клипе), музыкальный или эксперимент над имиджем.
Может быть, радикальных экспериментов не было, я не пел рок. Программа “Я не Рафаэль” – это был эксперимент работы с живым оркестром. А театральный проект “Чикаго” – это не эксперимент? А проект “Челофилия” с Сергеем Челобановым?
– Он вот участвует сейчас в проекте “Ты – суперстар” на НТВ, где реанимируют старых эстрадных звезд.
– Мне нравится этот проект, они опять стали востребованы.
– А что, Алексей Глызин или Алена Апина разве не выступают в казино, их разве не крутят по всевозможным “Ретро FM”?
– Артист всегда мечтает о большой сцене, а не о казино. Проект “Ты – суперстар” унизителен, но он для них. Если Валентина Легкоступова найдет себе хит, такой же, как “Ягода малина”, то все у нее будет хорошо.
– Почему же она до сих пор не нашла?
– Значит, не хотела. Может быть, она нашла счастье и успокоение в личной жизни, Зарубина уехала в Америку. А сейчас накушались личной жизнью, дети выросли, снова захотелось на сцену. Все зависит только от них. Я знаю, что Азиза очень хочет вернуться. Челобанов, если снова не сорвется, не запьет, тоже вернется на большую сцену. Все, кто в этом проекте, талантливые люди.
