«Изгнание» выйдет в Российский прокат 4 октября в количестве пятидесяти копий, и будет демонстрироваться в кинотеатрах Москвы, Санкт-Петербурга, Владивостока, Хабаровска, Красноярска, Новосибирска, Екатеринбурга, Казани, Уфы, – всего более чем в пятидесяти городах, сообщает РИА “Новости”. В это же время картина выходит в мировой прокат. “Ее увидят зрители 35 стран”, – сказал режиссер Андрей Звягинцев.
«Изгнание» – психологическая драма, снятая по мотивам повести Уильяма Сарояна «Повод для смеха» (The Laughing Matter). Речь в ней идет об отношениях между женой и мужем. Главные роли сыграли шведская актриса норвежского происхождения Мария Бонневи, за год до съемок освоившая русский текст своей роли, и, открытый Звягинцевым в его дебютном фильме «Возвращение», Константин Лавроненко.
Как сообщил режиссер, в российский прокат картина выйдет сокращенной на 41 секунду.
«Потеря в сорок секунд едва ли существенно сократит длительность всего фильма, но это действительно так. Фильм продолжительный, его хронометраж вместе с финальными титрами – 2 часа 36 минут. Так что это чисто эстетическое решение. Незначительный косметический ремонт. Ни одного кадра из фильма не ушло, сократились лишь в длительности три плана и выпала одна незначительная реплика», – рассказал Звягинцев.
Раскрывая тайну творческого процесса, режиссер признался, что месяца три, продолжая читать другие сценарии, думал об «Изгнании», но понял, что будет снимать именно его, лишь, когда увидел (как будто экран был перед глазами) начало и финал картины.
«Это представилось мне похожим на музыкальное произведение, рондо, где конец по форме повторяет начало, но наполнен иным смыслом. То же самое было и с «Возвращением», когда я как наяву увидел план с тонущим отцом», – сказал Звягинцев.
По признанию режиссера, между двумя его картинами – «Возвращение» и «Изгнание» – образовалось такое количество теснейших связей, что ему самому в какой-то момент стало не по себе.
«Второй фильм практически полностью снят на пленке, которую нам подарили в награду за первый, главный актер обеих картин – Константин Лавроненко, в финале двух этих фильмов важным смыслообразующим элементом являются черно-белые фотографии. И это только те примеры, что лежат на поверхности», – сказал он. Роднит фильмы, по словам Звягинцева, и то, что они выросли из его любимой новеллы Борхеса, где тот утверждает, что историй всего четыре – о штурме города, о поиске, о возвращении и о самоубийстве Бога.
«Впрочем, лично меня сильнее всего поразило не число совпадений в фильмах (они по большей части осознанные), а тот факт, который я обнаружил лишь позже: как близки между собой названия картин. Это не преднамеренное движение – сперва появилось название и только потом понимание их прямой связи. В какой-то момент я стал воспринимать обе работы как своеобразный диптих», – сказал он.
Самое частое обвинение, которое предъявляют Звягинцеву критики – это уход от реальности и отсутствие социальных проблем в его фильмах.
Но сам режиссер уверен, что его картины актуальны именно для современников. «Фильм – это произведение искусства, и каждый сам для себя решает, будет ли его фильм наполнен социальным, политическим высказыванием, или же в этом нет нужды. Если художник может, подобно Творцу, создавать отдельную реальность, то вовсе не обязательно помещать ее в ХХ1 век, в город Москва. Напротив, я старался убрать из картин все признаки конкретной страны или времени, оставляя лишь главное, – сказал Звягинцев. – Актуальность в постановке вопроса. Разве Шекспир не современен? Те проблемы, которые затрагиваются, например, в «Изгнании» известны каждому, – иллюзия любви, избавление от нежеланного ребенка… Если этот мир невозможно изменить, то я предпочитаю создать свой собственный».
Звягинцев привел фразу театрального режиссера Анатолия Васильева: «Сначала я думал, что мир спасет красота, потом стал думать, что мир спасет иллюзия, а теперь понял – мир ничто не спасет».
«Наверное, так и есть – спасение возможно только в одиночку», – считает Звягинцев.
Размышляя о зрителях, режиссер признался, что снимет кино для себя, «потому что это единственно правильный и нелицемерный способ творчества».
«Ты ведь не видишь своего зрителя, он всегда в темноте зала, по ту сторону экрана. Но парадоксальным образом выходит так, что это и есть верный путь к зрителю. По-моему, так. А институт фокус-групп – изобретение, не имеющее к искусству никакого отношения. Кому-то из зрителей может показаться, что слов мало, а кому-то, – что много. Кому-то покажется зрелище сложным и непонятным, а кому-то – слишком ясным. Это изобретение уместно для создания рекламы, но никак не для кино», – сказал он.
