После трехмесячного перерыва в США на канале АВС возобновился показ третьего сезона сериала ‘Lost’. Первые два сезона этого сериала были показаны у нас по Первому каналу под названием `Остаться в живых` и произвели настоящий фурор. Сначала его начали показывать раз в неделю по воскресеньям (та же периодичность, что и на АВС). В таком формате он прошел относительно незаметно. Потом его запустили заново, но уже ежедневно — и через пару недель показа люди самого разного возраста, пола, интеллектуальных запросов и идеологических предпочтений вдруг заговорили о сериале с этим названием, причем заговорили с каким-то странным придыханием.
Это немного раздражало. Щелкая кнопки на пульте, я несколько раз натыкался на каких-то людей, что-то делающих на пляже. Видно было, что снято все довольно качественно, актеры не кривляются, а диалоги, хоть и не блещут глубиной и искрометностью, чувства глубокой неловкости не вызывают. Но не более того. Я даже как-то купил DVD с этим сериалом, набирая диски до кучи, да и забыл про него.
А потом как-то в понедельник я пришел с работы — настроение было неважное, делать ничего не хотелось, а хотелось просто тупо лежать на диване и смотреть телевизор. Тем более что завтра предстоял довольно тяжелый день. Однако смотреть телевизор не получалось — то, что там показывали, находилось за гранью даже чаемой тупости, так что пришлось вставать и идти к полке с DVD. В общем, я поставил диск с первым сезоном сериала ‘Lost’ (к счастью, я сразу отказался называть его `Остаться в живых`). Было часов девять вечера. В два часа ночи я в первый раз сказал себе: все, последняя серия, и иду спать. В шесть утра я понял, что спать я уже не пойду. Спустя двенадцать часов после начала просмотра я нажал кнопку `стоп` — времени, чтобы умыться и одеться перед выходом на работу, у меня почти не осталось.
Всю неделю я провел в странном состоянии. Все вокруг было как бы подернуто маревом — я ходил на работу, разговаривал с кем-то по телефону, покупал еду в магазине, готовил ее, но все это было нечетко, не артикулировано. Я жил между этим миром и тем островом, где разбился рейс 815, вылетевший из Сиднея. Марево засасывало меня. Где-то в середине второго сезона — был вечер или ночь четверга — я вышел на кухню, поставил чайник и закурил сигарету. Я все еще находился между двумя мирами, марево не рассеялось, но я вдруг понял, что с этой новой точки куда острее и яснее воспринимаю все вокруг. Наверное, это называется вдохновением — не знаю, но я сел за компьютер и за несколько часов сделал то, что должен был сделать за неделю. А в голове продолжали звучать слова из 22−го псалма, чтением которого закончилась последняя отсмотренная серия: `Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего`.
Ничего гениального в сериале ‘Lost’ нет. Вот `Твин Пикс` — гениальный сериал, на порядок лучше всего, что сделал Дэвид Линч, один из самых значительных американских режиссеров.
А ‘Lost’ — сериал сделанный на потоке (он уже перевалил за 50 серий), и тут все вполне шаблонно. Остров, отрезанный от мира и цивилизации, сочетание человеческих историй, мистики и быта вне привычных условий цивилизации, ну и, разумеется, все это приправлено героикой и мелодраматичностью. Художественные приемы — тут тоже все на уровне крепкого профессионализма. Каждая серия построена по одной и той же схеме: развитие событий, происходящих на острове, перемежаются с рассказом истории жизни `до острова` одного из героев. Финал каждой серии сделан так, чтобы возбудить максимальный интерес к следующей. Все это давно придуманные и освоенные сериалами приемы, очень профессионально исполненные. ‘Lost’ — это просто очень хорошо сделанный сериал, очень качественная работа. И в этом его главный секрет. Точнее так: секрет ‘Lost’ в том, как именно создатели этого сериала понимают качество и профессионализм.
Одним из краеугольных камней отечественного телевизионного профессионализма является убежденность, что зритель — бессмысленное быдло, без каких либо претензий, а потому при создании сериалов главное не напрягаться самому и не напрягать зрителей. Пипл все схавает. Чем глупее, чем халтурнее — тем лучше. Никаких аллюзий, никаких вторых смыслов, никаких сложных построений. Умничать можно, но только на специальные гранты, и уж тогда отрываться по полной программе, уже не думая ни о каком зрителе и его запросах. Создатели сериала ‘Lost’ находятся в принципиально другой профессиональной парадигме, а в борьбе за зрителя исходят из совсем других профессиональных посылок. Они напрягаются сами и напрягают зрителя — и успех их сериала именно этим напряжением и обеспечен.
Бахтин писал, что роман — это эпос нового времени. Не желая совсем принизить значение современного романа, мы с достаточным основанием можем сказать, что функцию классического романа сегодня в большой степени выполняет сериал. Сериал — эпос новейшего времени.
Какова задача сериала? Получить максимальную зрительскую аудиторию на максимально долгое время. Что для этого нужно сделать? Создать мир, где как можно более широкому кругу зрителей было бы хорошо и уютно, мир, который отвечал бы их внутренним потребностям. То есть создать пространство и миф для современного человека.
Этот современный человек живет в очень большом (глобализованном) мире, но весьма рутинной и скучной жизнью — и вот в качестве основы для мифа выбирается ограниченное пространство экзотического и по-настоящему таинственного острова, оторванного от цивилизации, но не порвавшего с ней. В сериале нет и намека на одичание героев.
Этот современный человек живет в рациональном мире, однако рационализм уже ничего в мире и жизни человека не объясняет, а только путает — отсюда постоянный мистический фон сериала. Причем этот мистический фон до конца не проявлен и не заявлен. То магия острова выходит на первый план и выглядит очевидной, то возникает ощущение, что всем происходящим управляет чья-то воля. То нам кажется, что в чаще острова бродит чудовище, то дух острова, а то загадочный механизм защитной системы. То `другие` воспринимаются мистической силой, то оказываются конкретными людьми. То сюжетная канва наращивает напряжение вокруг таинственных магических цифр: 4, 8, 15, 16, 23, 42 (интересно, сколько тысяч лотерейных билетов за последний год было заполнено различными вариациями этих цифр?), то эта тема сходит почти на нет, оставаясь неясным, но интригующим фоном.
Этот современный человек ходит на работу, берет кредиты, покупает машины, но он хочет чего-то еще, хочет ощущать, что все, что он делает, не бессмысленно. И вот ключевой лейтмотив сериала, на который завязана вся мистика: все не случайно. Герои не случайно разбились, не случайно выжили, да и вся их жизнь до этого вела к этому испытанию (большая часть ретроспекций связывает героев с основными событиями на острове и друг с другом). Иногда эта мистическая связь дается в лоб, иногда прозрачными намеками (которые, впрочем, можно толковать и так, и эдак), а иногда тонкими кинематографическими приемами (во многих вставных рассказах о чьем-то прошлом в кадре вместо статиста едва заметно мелькает кто-то из героев сериала).
Ну и, наконец, современный человек — суверенная личность, находящаяся в сложном отношении с другими суверенными личностями. Отсюда и одна из важнейших тем сериала — тема манипуляции. Но не в классической вариации — манипуляция общества (власти) человеком, а манипуляция одного человека другим.
Миф нельзя создавать на голом месте. Культурный подтекст оказывается естественной опорой авторов сериала. Одного из главных героев зовут Джон Локк — и это совсем не случайно. В поле сериала так или иначе оказываются и `Робинзон Крузо` и `Таинственный остров` Жюля Верна — тут вообще очевидное, хоть никак прямо не заявленное сюжетно пересечение, и так далее вплоть до `Звездных войн`.
Именно этим нас и завлекают создатели сериала, именно на это и подсаживают. И это тоже, наверное, можно назвать своего рода манипуляцией. Только в основе этой манипуляции уважение к себе и зрителям, высокий профессионализм, а также труд, драйв и творческий порыв. Собственно, это именно то, что Пушкин назвал `нас возвышающий обман`, то есть то, чем всегда занималось искусство. А сегодня важнейшим из всех искусств для нас является сериал.
У сериала, безусловно, есть свои технологические особенности. Пока идут съемки — жизнь продолжается, актеры женятся, спиваются, беременеют, ругаются с режиссером и друг с другом, получают более выгодные предложения. Опять-таки законы телевидения требуют введения новых лиц и новых героев. А потому сюжет приходится подстраивать под обстоятельства. Но в каком-то смысле это своего рода плюс — канва романа XXI века становится более естественной и непредсказуемой, в том числе для авторов. Что-то вроде классического пушкинского: `А Татьяна-то что вытворила — взяла и замуж вышла`.
Андрей Громов, `Вещь` №1(75), 26 февраля 2007
