Говорят, что Илья Лагутенко очень счастлив в семейной жизни. Что он образцовый отец и внимательный муж.
Тем не менее с головой в “бытовое счастье” лидер “Мумий тролля” не погрузился. И боевой музыкальный дух не утратил, в чем “МК” убедился на музыкальном фестивале “Сотворение мира”.
— Несколько лет назад ты вошел в историю — то есть в учебник МГУ. Как человек, оказавший влияние на поколения молодежи. Учебник купил?
— Да, он у меня стоит дома на полочке. Приобрел, чтоб вручить потом детям, когда вырастут. Более того, я встречался с человеком, который был ответственным за выпуск учебника. Спросил, неужели он так любит группу “Мумий Тролль”. Оказалось, что нет. И не слышал толком. Просто он проводил социологическое исследование, опрашивал разные слои молодежи… Это круче каких-то там призов и непонятных премий, которые мне периодически присуждают.
— Даже круче “Степного волка” — независимой премии Артемия Троицкого?
— С Артемием нас связывает дружба. Но он для меня был авторитетом с детства. Их не так много — тех, кто в нашей стране пишет о музыке, разбирается в музыке и слушает музыку. На мой взгляд, главная проблема сегодня в том, что слушателям нужны навигаторы, которые скажут, что хорошо, а что плохо. На что можно потратить время и что послушать.
— “Навигаторы” зашкаливают. Мало новых имен в российском музыкальном пространстве.
— Не то чтобы ничего не происходит… Да, оно не бурлит и не кипит, как в 80-е. Но какие-то коллективы появляются, я за ними слежу. И делюсь с народом своими наблюдениями на сайте. Что-то движется в музыке, но в маленьких компаниях людей. Это, наверное, такое сегодняшнее время. Пожалуй, не будет у нас новых Элвиса Пресли, Майкла Джексона, Виктора Цоя и Майка Науменко. Я в Питере в восьмидесятые редко бывал, наездами. Но хорошо помню тогдашнюю музыкальную жизнь. Живые концерты Гребенщикова, Кинчева, Свина, “Объекта насмешек”. Не было одного бога — был Олимп с небожителями. Такое не повторяется.
— В общем, таких ярких “богов”, как тогда, увы, не наблюдается…
— Это мы с вами лет через 20 обсудим. Сейчас по радио играет “Мираж”, и я радуюсь: “Музыка на-а-ас связала…” — вот были времена! А тогда мне казалось: куда деться от этих баб ужасных, тошнит уже. Готов был прирезать на месте человека, который это сочинил.
— А “прирезать на месте” Виктора Дробыша ты до сих пор хочешь? Или уже остыл?
— История-то с печальным концом. Мы спели на премии “FUZZ” эту фразу “Дробыш — соси уе…ш!”. И суд над Сергеем (Качем) за оскорбление чести и достоинства Дробыш выиграл. Я думал, что у людей гораздо больше чувства юмора, и у Дробыша хватит ума остановиться. И я, и Сергей Кач воспринимали эту композицию не как выпад против конкретного человека и даже не как “крестовый поход” против попсы. Это была юморная песня про замылившие глаз “Фабрики”. Все это судилище я не поддерживаю. Ведь песня даже не принадлежит перу Сергея и является сэмплом другого коллектива. А вынесение приговора и сумма, которая должна быть возмещена Дробышу, еще раз показывает, что не все так весело у нас в юриспруденции. Это я к тому, во сколько государство оценивает моральный ущерб. Просто знайте теперь: если вам кто-то очень не нравится, дальше 50 тысяч рублей дело не пойдет. (Смеется.)
— Ты веришь, что эра продюсеров когда-нибудь закончится?
— Определенно закончится. Потому их, продюсеров, не так много. И они — что Виктор, что Константин, что Максим — тоже люди-человеки и наверняка когда-нибудь задумаются: “Неужели мы так и будем писать песни и вести этих бесконечных мальчиков-девочек?”. Может, кому-то и нравится быть Карабасом-Барабасом, дергать за веревочки. Но у меня есть другие сведения об этих людях.
— Насколько близка идея фестиваля “Сотворение мира” в том, что разноплановые группы из разных стран собираются и в миротворческих целях делятся с публикой своей музыкой?
— Если задуматься, то это идея, которую “Мумий Тролль” пропагандировал с начала своего существования, — стирать границы между жанровой стилистикой и не обращать внимания, кто какую музыку играет, лишь бы она все-таки творилась по-настоящему. Слава богу, те артисты, которые сегодня выступают, спустя много лет поняли, что можно встречаться на одной сцене. Что главное что-то делать, а не только говорить языками. Меня по-хорошему поражает техническая подготовка фестиваля и состав участников: от незатейливого мореманского рок-н-ролла группы “Мумий Тролль” до таких концептуальных коллективов, которые сейчас выступают, — Fun-Da-Mental, Нино Катамадзе, Kultur Shock.
— Удалось их посмотреть?
— Я все фестивали люблю смотреть в качестве зрителя. Я в основном стою в зале и слушаю.
Илья Лагутенко в мундире
— С чем связан уход “Мумий Тролля” в военно-морскую тематику?
— “Мумий Тролль” и морской флот связаны неразрывно. Наша первая пластинка называлась “Морская”, трое из четырех человек в группе служили в Военно-морском флоте. Мы иногда забываем поздравить друг друга с днем рождения, но с Днем ВМФ — никогда. Я понял, что это самоидентификация для нас, выросших в морском городе. 15 лет мои окна выходили на военно-морской порт Владивостока, вместо будильника у меня была “зорька”, которая у них игралась на кораблях. Это определило мою жизнь и все мои путешествия: Китай, Лондон, Америка… Это соответствующим образом расширяет мой кругозор, но я все равно остаюсь тем, кто я есть изначально. Мореманская эстетика человека, который уходит в море на задание, потом возвращается и дома его ждет семья, — наша группа так и живет.
— Вы недавно в Питере клип снимали?
— Решили сделать морской видеофильм, запечатлели наше присутствие в Кронштадте. Долго вели переговоры с морским ведомством, чтобы нас запустили на корабли. Основная идея видео — задокументировать непотопляемый матросский дух, который не всегда совпадает с решимостью командиров. Песня, для которой мы фильм делаем, о том, что нас ждет на берегу, об ответственности, любви и бесстрашии.
— Ты дружишь с Константином Кинчевым. А как относишься к идеям его воинствующего православия?
— Да мы с ним их не обсуждаем. Мне даже неудобно его об этом спрашивать, а ему, видимо, неудобно самому заводить об этом разговор. У нас есть творческие вопросы для обсуждения. Есть разговоры о том, что происходит в наших семьях, но не более того.
…Я помню, познакомился с ним в 1997 году. На наш концерт Кинчева привел Миша Козырев. И потом поехали к нам домой, на дачу, о чем-то разговаривали, тогда еще выпивали. Помню, Костя пугал меня тем, что у меня будет тяжелая дорога с нервными срывами, проблемами с алкоголем и наркотиками. А я ему объяснял, что у каждого свой путь, и необязательно все его ошибки я повторю. Сейчас он понял, что его тогдашние пророчества не оправдались, но мы по-прежнему дружим.
— Кстати о семье. Вы с женой назвали дочку двойным именем. Почему?
— Потому что бабушек две. С моей стороны Вероника, у жены — Валентина. Так, чтоб не обидеть обеих.
— Зрелое отцовство — оно другое? Отличается воспитание старшего сына Игоря от того, как ты пестуешь дочку?
— Конечно, отличается. Все-все-все по-другому! Я с ней гуляю, читаю, меняю памперсы. Мне это нравится. Я этого хотел, ждал, я получил! Несколько лет назад и не думал, что можно сочетать то, чем я занимаюсь, с воспитанием ребенка. И находиться в гармоничном состоянии. Никаких курсов “молодого отца” я не проходил. Потому что, считаю, у меня достаточно жизненного опыта и знаний, чтобы не пасовать перед трудностями. А про позднее отцовство скажу: оно более ответственное, чем раннее. Не потому, что ты тогда был глуп. Или было меньше любви. Может, сейчас я более состоявшийся, и мне не нужно тратить время на бесполезную борьбу с собой, которой я занимался в 20 лет. Я лучше знаю, что мне нужно и зачем.
