– В первую очередь на альбоме «Мой рай» меня удивили поп-роковые нотки — раньше их не было.
– Да, теперь все играется с живым бэндом, мы даже «Трудный возраст» переиграли — совершенно иначе зазвучал. Песни передаем несколько иным языком — драйва больше. Я раньше никогда не работала с живым коллективом, но музыканты меня всячески подтягивают, и главное — это все от души происходит, поэтому настроение очень сильно чувствуется.
Вот, собственно, захотелось весь новый альбом записать в таком варианте, как он потом на публике будет звучать. Все аранжировки делались в рамках настроения песни. Другое дело, что при прослушивании в некоторых треках оказываются нотки чуть ли не пост-панка. Есть что-то поп-роковое, но я все-таки попсовая певица. И хочу делать свою попсу хорошо.
– Первый альбом ты писала, когда была совсем еще неизвестной. Вторую пластинку ты пишешь в статусе звезды. Что изменилось?
– Говорить о том, что я стала звездой, нет смысла. Для меня и моей семьи телевизор был каким-то непонятным волшебным ящиком с говорящими инопланетянами. Первые песни я писала с друзьями на домашних студиях. Потом поняла, что хочу делать хорошую музыку, записываться в хорошей студии,и поэтому решила обратиться в компанию по выпуску дисков. Одного продюсера как такового у меня нет. Мы все вместе продюсеры. И музыканты вносят свою лепту, и менеджеры, и родственники, которые слушают песни как настоящие критики: «Вот здесь ты неправильно спела, надо было с другой интонацией!» Мама у меня строгая.
– «Трудный возраст» — это же песни школьницы, а теперь ты выросла. «Мой рай» — это чьи песни?
– Это как раз песни обо мне, о том, что происходило за последний год. Все ощущения — от панического веселья до безудержных слез — настроения меланхоличные и позитивные, солнечные и пасмурные. В общем, в отличие от «Трудного возраста» здесь много именно моих эмоций. Там я мало о себе говорила. Сейчас, побывав с концертной программой во многих городах, я поняла, что те песни, которые я писала о себе и от себя,— самые лучшие.
– Как выглядит твоя публика?
– Я, конечно, мало кого знаю лично (смеется). Когда кого-то встречаю, всегда очень приятно, что это не оголтелые гопники. Это вменяемые и образованные люди. Даже рокеры есть, говорят: «Попса — фигня, а МакSим — нормально!»
– Как думаешь, почему у большинства других российских поп-исполнителей это не получается? Чем, скажем, певица Света хуже?
– Она потрясающий автор. Но петь ей не надо. Лучше бы она свои песни дарила или продавала — они имели бы огромный успех. Дело в подаче. Насчет остальных: люди не пишут сами, и это чувствуется. Вот возьмем, например, Аллу Борисовну. Я мало о ней знаю, но, прослушивая ее старые записи, слышу, как она чужие стихи передает так, что люди воспринимают их близко. А сейчас исполнители не умеют передавать чужую информацию. Кто сам пишет, у тех дела обстоят лучше.
– А ты со многими артистами общаешься? Как у тебя со светской жизнью?
– У нас прекрасные отношения с шоу-бизнесом: мы не знакомы. Больше и сказать нечего. Я с детства привыкла работать. Не успела походить-потанцевать по клубам. Для меня ночные клубы — это место работы. Я прихожу в заведение, сразу смотрю, где сцена, какой звук, где звукорежиссер. В общем, отдых там я себе не представляю. Зато, работая на разных мероприятиях, я много слушаю русских исполнителей и все больше убеждаюсь в том, что они есть: «попсовые» персонажи, которые двигаются вперед и стараются сделать музыку лучше. Вообще странно, что у нас попсой называют всех, чьи лица на виду.
– Но в этом ведь и есть весь смысл?
– Да, но слово «попса» у нас при этом ругательное!
– Это пережиток прошлого, во всем мире «попса» — уже почетное слово.
– А мы все еще в России живем. И я за то, чтобы попсовая музыка у нас тоже становилась Музыкой с большой буквы. Я надеюсь, что с лица земли скоро исчезнут все исполнители, которые делают это слово ругательным.
– Я бы даже это как тост предложил! А звездная болезнь тебя не задела?
– Я разделяю социальную жизнь и шоу-бизнес.
– Много нового о себе узнаешь из газет?
– Я вообще вся из себя такая снежинка, мягкая. Но если прочту о себе неправду, то превращаюсь в снежный ком. Недавно узнала, что скрываю своего любовника, который старше меня в два раза да еще и мой водитель. Другие написали, что не водитель, а звукорежиссер, причем вписали имя гитариста. Естественно, ни с кем из них у меня нет отношений. Ну ладно, мы, молодые, над этим посмеялись. Но вот водитель — совершенно другой человек, ему плевать на этот бизнес.
Надеюсь, его семья поняла, что это бред. В другой раз написали, что я умерла. Хорошо, что я быстрее, чем мои родители, об этом узнала. В каких-то городах люди начали собирать деньги мне на венки. Благо в то время было достаточно эфиров, где я могла сказать: «Эй, я жива, все хорошо!» Некоторые музыканты считают, что главное — лишь бы писали, а что именно — неважно. Я с этим не согласна.
«Time Out».
