Анна АРДОВА |
Пока актеры и съемочная группа обедают, постановщики и реквизиторы готовят к съемке объект – старушку-машинку, на которой Люся (Анна Ардова) и ее супруг Коля (Олег Кассин) иногда вдвоем, иногда с детьми, перемещаются, но по большей части все-таки взрываются или врезаются. Задача реквизиторов нагрузить машину. Честно говоря, понять, что же на нее еще можно взгромоздить – сложно. Весь багажник и заднее сидение буквально завалены всякой рухлядью, которую домовитая Люся надеется еще применить в дачном хозяйстве.
– Ты лыжу вытащи побольше. Ее должно быть больше, она же тема разговора! – говорит Анна.
– Вытащил! Боюсь как бы она не свалилась… Давай покрепче привяжем, – кричит Олег.
– Лучше не трогай! А то все точно развалится!
– Тот таз должен на голову падать… Давай алюминиевый найдем, блестящий хочется…
– Смотри наверху есть…
– Он синий… – вытаскивают его с крыши, ставят на сиденье, – не… этот не красит кадр, давай назад его привязывать…
Отходят в сторону и как художники осматривают холст с написанной картиной, затем что-то подкладывают, отходят. В целом картина выразительная. В принципе, если Люся не поместится в машину, на багажник можно взгромоздить и ее: там есть, на чем разместиться. Заглядываем в гримерку. Актёр Олег Кассин, он же Коля, читает сценарий, гримеры поправляют ему грим. Анна же в очередной излюбленной гороховской шляпке что-то очень серьезно обсуждает по телефону. Ловишь себя на ощущении, что начинаешь искать глазами настоящую Ардову и вслушиваешься, что же говорит Люся.
Истинное удовольствие
Все на площадке. Актеры засаживаются в машину, помощник режиссера командует: «Поехали!», машина начинает раскачиваться, пошел текст.
Анна АРДОВА и Олег КАССИН в образе супругов Гороховых |
– Ань, ты жуешь?
– Жую! – радостно отзывается Анна.
– Что жуешь?
– Жвачку!
– Надо что-то другое… попкорн, семечки… но, наверно, нет семечек…
У кого-то, может, и нет, а у реквизиторов шоу «Одна за всех» есть все! Ольга еще размышляет, а они уже не только принесли семечки, но и соорудили кулек из мятой газеты, пересыпали их туда и отдали Люсе. Та с удовольствием принялась их грызть.
– Правильно, что семечки! А то Люся с попкорном как-то не вяжется,… А семечки это мое! Могу килограммчик за один присест оприходовать, – смеется Ардова. – Скажите, а можно я буду очистки на пол плевать, а то в руку как-то очень интеллигентно, не по-гороховски?
– Да, плюй, конечно! – в один голос парируют оператор, гример и постановщик.
Всеобщая истерика
Когда отсняли весь скетч, в конце Люся лезет на заднее сидение и поворачивается ко всем спиной.
– Так, стоп! – командует Ланд. – Надо Аню переодеть. Уж слишком темная попа!
– А я мигом, – реагирует Анна и, взяв, принесенную юбку, удаляется. – А что я пойду туда? Я и здесь могу, – тормозит Аня сама себя и натягивает юбку поверх штанов. – Нормально? Смешно?!
В павильоне все гогочут – Ардова опять до истерики народ довела.
Дошли до момента с падением таза. Ольга просит реквизиторов найти медный таз, но их врасплох не застать! Они ж уже все проверили и рапортуют, что из железных только синий. В итоге решают оставить оранжевый, прежде всего, руководствуясь не столько эстетическими критериями, а волнением за жизнь артиста. В благодарность за заботу Олег заменяет слово «медный» в фразе «накрылась машина медным тазом» более чем выразительной артикуляцией, а вдобавок и обсыпает партнершу семечками. Режиссер кричит «Снято!».