Великий английский режиссер Майк Ньюэлл… Вообще, говоря о съемках фильма “Принц Персии”, практически через слово хочется повторять эпитет “великий”. Дело в том, что 25 лет назад искусствовед (здесь можно вставить слово “великий”) Джордан Мехнер, взяв за основу старые фильмы, придумал игру “Принц Персии”, ставшую культовой для всех игроманов. “Я создал ее в 80-х на компьютере Apple II в четырех цветах. Конечно, я и не мечтал тогда, что из этой истории получится полнометражный фильм. Теперь эта мечта осуществилась”, – рассказал Мехнер, приехав в Москву.
Приехал Мехнер вместе с продюсером Джерри Брукхаймером (“Пираты Карибского моря”, “Черный ястреб”, “Сокровище нации”), актрисой Джеммой Артертон (“Квант милосердия”, “Битва Титанов”) и актером Джейком Гилленхаалом (“Горбатая гора”, “Морпехи”, “Донни Дарко”), чтобы представить новый фильм “Принц Персии: Пески времени”.
Компания “великих” не обошлась без режиссера Майка Ньюэлла, которому должны быть признательны поклонники всех жанров кино. Потому что он снимал исторические картины, хорроры, триллеры… Поклонники классических комедий обожают его “Четыре свадьбы и одни похороны”, любители хорошей драмы пересматривают “Донни Браско”, подростки ценят за экранизацию книги “Гарри Поттер и Кубок Огня”. Возможно, отныне к фанатам Ньюэлла примкнут и те, кто ценят приключенческие боевики в стиле фэнтези, снятые по играм, потому что все эти жанры охватывает новая работа режиссера.
В российской столице великий Ньюэлл рассказал о разнице в съемках английской и американской команды, о работе со звездами, а также о приоритетах в русской классике.
– Майк, 16 лет назад вы выпустили фильм “Четыре свадьбы и одни похороны”. И он до сих пор находится в списке самых любимых и известных комедий во всем мире. Как вам кажется, “Принц Персии” может стать столь же популярным?
– О, это было бы великолепно! Но мы пока ничего ее знаем, мы понятия не имеем, придется ли наш фильм по вкусу зрителям. Конечно, есть предпосылки, что он понравится: мы привозили “Принца Персии” в Америку, на предпросмотр, когда никто ничего не знал об этом фильме. Не было ни ТВ-рекламы, ни афиш – ничего, так что зрители смотрели его абсолютно непредвзято. Фильм начался, и, если помните, буквально в первые 25 секунд один из персонажей – напыщенный аристократ, догоняя мальчишку (будущего принца), проваливается и взвизгивает “ой”. На этом месте один парень, оживился, рассмеялся, и так они хохотали, не останавливаясь, до конца фильма. А после сеанса все аплодировали, не желая уходить. И человек, ответственный за показ, подошел ко мне и сказал: “Я такого никогда раньше не видел!” Говорят, что до нашего фильма подобный успех у фокус-группы был лишь дважды – после “Пиратов Карибского моря” и после первого “Индианы Джонса”. И все равно никто из нас не берется предсказывать, что будет, так что мы “за сценой” очень нервничаем.
– Каждый раз при монтаже уходит огромное количество отснятого материала. Многое не удалось отстоять? Вы будете потом делать режиссерскую версию?
– Я принципиально не согласен с понятием “режиссерская версия”. Это означает, что зритель увидел не все, что от него утаили что-то интересное. Я также не могу сказать, что мне чего-то не удалось отстоять: разногласия возникли между мной и Джерри Брукхаймером, только когда мы обсуждали длительность фильма. Джерри считал, что картина должна быть короче, а я отстаивал каждую минуту. Но потом мы пришли к компромиссу.
– А как вообще складывались отношения с Джерри Брукхаймером. Он вас ограничивал в чем-то еще?
– Он не сильно ограничивал меня. Что касается видения материала, на самом деле есть такая вещь, как работа в рамках жанра, будь то вестерн, комедия или научная фантастика. Я не просто делаю фильм, я снимаю в определенном жанре, и было бы сумасшествием устраивать революцию, говоря, что у меня “собственное видение”. И я работал строго в рамках жанра, но Джерри хотел чуть-чуть другого. И в конце концов я подумал: возможно, предлагаемый им вариант будет иметь успех, ведь все его фильмы успешны и приносят немалый доход. Возможно, я должен поддержать его идею, и мы больше не спорили.
– Вы сняли трагикомедию, криминальный триллер, фэнтези. Не страшно было браться за экшн?
– Честно говоря, Джерри ошарашил меня этим предложением. Я не был уверен, что сумею справиться. Но он меня перехитрил: прислал мне французскую книгу XVIII века с гравюрами о Персии. Там были изображения верблюдов, барханов, восточных базаров, архитектуры. И я настолько влюбился в эту эстетику, что стал мечтать создать фильм о приключениях на Востоке.
– Фильм сделан по известной компьютерной игре. Вы лично играли в нее?
– Я безнадежен в компьютерных играх. В “Принце Персии” я через 4 шага сразу падаю на пики и мечи и тут же умираю. В общем, за меня играл мой ассистент. Но я все равно вникал в каждую деталь, чтобы сохранить оригинальный дух первоисточника и перенести его на экран.
– В фильме был замечательный диалог о налогах и проблемах малого бизнеса, над которым смеялся весь зал. Был ли такой диалог в игре?
– Этим-то и отличается игра от фильма: в ней можно стрелять, но нельзя вести диалоги. И мы проверяли – нет ни одной страны в мире, где бы ни смеялись над этим диалогом.
– Понятно, что у вас было много декораций, костюмов, разных предметов, необходимых для каждой сцены. Привезли вы что-то с собой из Марокко?
– Да, у нас были, одежда, мебель, оружие и семья скорпионов. Скорпионы путешествовали в костюмах Джеммы. Когда мы переехали в студию в Лондоне, они вылезли из короба и начали размножаться. Так что сейчас большая семья скорпионов живет в нашем английском офисе. Получилось, что мы забрали с собой кое-что незапланированное.
И мы на полном серьезе привезли с собой много песка из Марракеша, из пустыни и с гор. Нам пришлось захватить с собой тонны песка: он оказался нужного цвета и текстуры, а иначе во время съемок в Лондоне у нас были бы огромные проблемы с песком нужного цвета. В сцене с песчаной бурей, которую мы снимали на студии в дождливой Англии, его должна была выдувать специальная машина. Правда, каждый день после съемок нам приходилось стирать всю одежду полностью.
– В чем разница в работе с английской и с американской командой?
– Перерыв на чай! Конечно, сегодня к файф-о-клок относятся проще, но еще 10 лет назад это было ужасно. Ты не успеваешь начать съемки, как все садятся пить чай. Очень известный американский режиссер, Джон Франкенхаймер, снимал фильм “Ронин” в Англии, и у него был очень плотный график, но все без конца пили чай. И вот он стоит, артисты ждут, но остальная группа занята. Он разозлился, зашел в отель и опрокинул их столик – люди были возмущены! Но сейчас все гораздо лучше. Что касается американцев – у них вообще нет чая, но они все время ломают оборудование…
– Работа в Марокко проходила в очень тяжелых условиях – жара, песчаные бури. Похоже, это были сложные съемки за вашу карьеру?
– Самым сложным был предыдущий фильм “Любовь во время холеры”. Мы снимали его в Южной Америке, там было очень жарко и вместе с тем очень сыро, влажно. А актеры носили шерстяные костюмы той поры, нижнее белье, рубашки, жакеты. Это было ужасно. А одному персонажу по сюжету должно было быть около ста лет, так что ему на лицо приклеивали куски резины и пластика, чтобы кожа казалась старой. И он так потел, что все время казалось, что он плачет. Здесь же были опасные моменты, когда наступали бури в горах. И когда вода сплошным потоком стекает вниз, раздается очень неприятный звук. Зато становится понятно, что скоро будет очень опасно и надо быстро уходить.
– Все ли замыслы нашли свое отражение?
– Кое-что мы пропустили. Вернее я опустил – никто не заставлял меня. Можно было гораздо четче продемонстрировать разницу между тем, во что верит принцесса и во что верит принц. Его мир – конкретный мир, наполненный реальными, практичными вещами. Принцесса больше доверяет мистике, в ее мире Бог позаботится обо всем.
– Насколько сложно работать с такими актерами, как Джемма и Джейк? Между ними чувствуется химия в кадре. Над этим пришлось поработать или они сразу “спелись”?
– Химия между ними была очень важна. Но, чтобы удержать ее, они должны были не испытывать друг к другу никаких чувств в остальное время. А они подружились. И вот мы дошли до тех сцен, где между принцем и принцессой идет борьба, а эти двое веселятся. И иногда приходилось останавливать съемки и напоминать: “Извините, но вы все еще продолжаете ругаться. Так что мы повторяем сцену заново”. Это было непросто.
– Вы снимали фильмы в стольких жанрах. Не хотели бы экранизировать русскую классику?
– О да, конечно. Мой самый любимый фильм – “Андрей Рублев”. Это великий фильм о том, как Россия становилась нацией.
– Вы бы хотели сделать римейк?
– Нет, но я хотел бы найти подобный сюжет. Вы совсем другие, вы не похожи на людей в Лондоне, которые сошлись там со всего света. Вы очень живые, я готов поспорить, что есть великие истории, которые ждут экранизации. Помню, когда мне было 14 лет, я нашел у папы “Севастопольские рассказы” Льва Толстого. И это очень отличалось от всего, что могло быть написано о войне на английском. Так что да, я бы очень хотел снять фильм о русских героях.
Мария Свешникова, Элина Захарян, Rutv.ru
