Неутомимая группа “Мумий Тролль” не признает каникул – ни летних, ни зимних. Не спуская рукавов любимых тельняшек, они строгают клипы, книги и бабашат шумные концерты. Еще не получили расплату за круговое турне по Североамериканскому континенту, а уже собираются в новую дорогу – на Восток.
– Полгода вы ездили по Североамериканскому континенту, известному своими огромными порциями в фастфудах. Набрали вес или, наоборот, растряслись в автобусе?
– Находясь в положении молодой, никому не известной рок-группы, мы были предоставлены сами себе, – рассказывает “МК”Илья Лагутенко. – Никто не переживал, есть ли у нас ланч-бранч или завтрак. Поэтому мы не отбились от привычного режима дня. Новых дырок на ремнях пробивать не пришлось.
– Западные артисты не скрывают свои доходы: съездят в мировое турне – и тут же известно, сколько они на нем заработали.
– Есть отличие в самой системе продажи билетов и отчета за них. Нашим туром занималось агентство, которое обязано в течение следующего года предоставить финансовый отчет не только нам, но и во все налоговые органы. Приятный момент ожидания оттягивается… Возможно, нам принесут заветный чек на миллион долларов, но надеюсь, что после уплаты всех налогов доплачивать нам не придется. Как только получим свой огромный чек, обязательно пришлем вам фотографию. Если этот лотерейный билет будет счастливым.
– Видно, что испытываете кайф покорения нового пространства, как будто история “МТ” только начинается.
– Говорить о зримых завоеваниях пространства рановато. Наша условная победа была бы принята, если бы мы дошли до Берлина, разломали все и водрузили флаг над Рейхстагом. Не скажу, что на подходе к американскому Белому дому реет российский триколор, из всех динамиков раздается “Утекай” и первое, что у вас спрашивает в желтом такси шофер арабской наружности: “Вы приехали из той страны, откуда группа “Мумий Тролль”?” И немедленно включает арабский кавер на “Утекай”. Тогда можно говорить о полной и безоговорочной капитуляции. Пока ее нет, но и времена другие. Если три журналиста там нашли для себя музыку рок-группы из России “удивительно свежей”, то с учетом страны, в которой они пишут эти рецензии (той страны, где рок-н-ролл был изобретен), и нас, коллектива из страны, в которой мы вечно говорим о достижении неких европейских стандартов, сам факт, что нашей музыкой можно их удивить, – это как минимум комплимент для нас.
Илья Лагутенко
– Вы собираетесь отправиться в Индию, Таиланд и далее на Восток. Не от скуки ли все эти бесконечные путешествия?
– Есть неискоренимая жажда путешествий. Для открытий не только новых мест, но и самих себя в этих новых местах. Сочинил я сотню-другую песен за последние несколько лет, некоторые из них стали известными. Люди приходят на наши концерты подготовленными, общение у нас уже слаженное. У меня закрадывается мысль: могут ли эти песни существовать вне контекста статуса группы “Мумий Тролль” в нашей стране? Имеют ли они право на жизнь, или их воспринимают по накатанной? И вот ты приезжаешь в страну, где слушатель тебя не знает, не видел, не понимает твоего языка. А иностранцы и дети, как известно, – лакмусовая бумажка для…
– Проверки на вшивость?
– Ну, это такое слово некрасивое – скорее, проверки на грипп. Есть температура или нет?
– И как, гриппозные песни?
– Не знаю, насколько они заразные, но определенно реакция есть, так что прививаем. Я понимаю, что сам по себе факт исполнения песен на непонятном языке сужает позитивно настроенную к нам аудиторию. Но все равно есть толерантные люди. Еще три года назад были прецеденты, что ни одна концертная компания в Соединенных Штатах не хотела связываться с устройством гастролей неанглоязычной группы. Они считали, что это само по себе никому не нужно. Времена поменялись – не только в их стране, в музыкальной индустрии в целом. Они тоже ищут новые пути, не боятся пробовать.
– Сколько денег вам хватило бы до конца жизни?
– Не считал. Я ж не Шура Балаганов. Получить сразу много денег – это значит, они должны откуда-то свалиться. Вот мы сейчас выйдем, и перед машиной рухнет чемодан денег. Моя проблема в том, что я сделаю, – я его пойду возвращать. В лотерею мне не везет. В китайских печенюшках, когда их разламываешь, кроме пожеланий, всегда есть счастливые номерки. Нужно в тот же день пойти и вписать их в лотерейный билет. Я несколько раз пробовал эти номерки во всякие спортлото вписывать – не работает. Как говорится, повезет в любви, а так – можно быть счастливым довольствуясь малым, но многим этого не понять.
– А вы составляете виш-листы? В позитивной психологии советуют плакаты с мечтами делать.
– Вы так делаете? Напоминает фильмы про Бриджит Джонс.
– Лил Уэйн утверждает, что предчувствовал свои миллионы.
– Это ж у рэперов такой посыл. А мы все-таки на русском роке выросли, у нас все совершенно по-другому. У нас музыкант о духовном должен заботиться.
– Однако у вас есть дом, машина и все остальные признаки материального благополучия, которые нам прививались советским ТВ.
– Я помню телевидение, в котором была другая мысль: надо больше работать. А что ты за это больше получишь, там не говорилось. Так мне и привилось, что надо больше работать, потому что так сказали.
– Так, значит, своего самолета до сих пор нет?
– В детстве была большая коллекция пластмассовых самолетиков – около 20 штук. Мне нравилось их склеивать. Но потом дома объявили, что в квартире больше нет места для них. И мы с другом Пашкой учинили авиакатастрофу: поджигали их и бросали в окно. Пока они долетали с четвертого этажа до земли, они превращались в ничто, исчезали в другом измерении. Я понял, что материальное ненадежно – оно сегодня есть, завтра нет, надо заниматься чем-то духовным – музыку писать. В таком подходе есть даже плюсы. Пришли, например, ко мне из одной автомобильной компании и говорят: “Возьмите машину просто так. Ездите на ней, только пойте!” Я взял, пою и езжу, денег не надо платить. Хотя не все так работает – за этот чай точно принесут счет. Как-то мы пришли в один кафетерий в Санкт-Петербурге. Вышел хозяин и сказал: “Мне так нравятся ваши песни, что отныне я вам даю стопроцентную скидку в нашем заведении. Но только на еду!” И написал на салфетке расписку в этом. Только сейчас, видать, кризис. Закрыли заведение.
– Какие вы сказки рассказываете своей дочери?
– Я плохо запоминаю, что написано в книжках, она их пролистывает, не останавливаясь. Приходится сочинять на ходу, героем может быть ложка, козлик, зайчик – то, что ее интересует в данный момент.
– Чувствуете разницу в воспитании девочки и мальчика?
– Пока я занят проблемами годовалой девочки, которой она является, до каких-то социальных вещей она еще не доросла. Но с ужасом думаю о том, что в будущем будет какой-то жених! Не знаю, что буду с этим делать! Я представляю, как ему будет нелегко. Конечно, нам лучше стать большими друзьями… Сейчас не хочу даже и думать об этом.
– Что такого в амурских тиграх, что вы их так любите и покровительствуете фонду их защиты?
– Они красивые и храбрые.
– Все животные красивые.
– Проводятся конкурсы красоты, где выясняется, что одна девушка красивая, а другая так себе, не очень, – третье место заняла. У всех разные критерии красоты. Я считаю, что тигр красивее, чем слон. Я себя проидентифицировал так, что человек, выросший на Дальнем Востоке, должен с уважением относиться к тем, кто, может быть, жил на этом Дальнем Востоке еще до того, как туда пришли люди. К большим кошкам – леопардам и тиграм. Я решил, что нужно мне их уважать.
– Сколько времени вы готовы не сходить со сцены, рвать струны на гитаре, крушить барабаны?
– Рок-концерт более 40 минут – это уже перебор. Концерт, длящийся два часа, – это эго-трип. Когда люди играют по три-четыре часа – это издевательство над публикой! Я это понял по себе. Я очень любил группу Cure, и как-то мне довелось попасть на их концерт. Концерт длился три с половиной часа. И я понимал, что я – большой любитель этой группы, уже услышал все свои любимые песни, а концерт все не заканчивается! И вот сейчас уже его нужно закончить, чтобы я вышел со слезами на глазах и с хорошим ощущением от того, как я провел время. Но они продолжали играть. По мне, так лучше пусть несколько групп сыграют за один вечер. И в Америке мы, бывало, выступали на разогреве у другого коллектива, были ограничены четкими временными рамками – 25 минут, и все. И за это время нужно убедить публику, пришедшую на другую группу, что ты тоже заслуживаешь внимания. Это непростая задача.
– Есть бытовые аспекты, о которых вы забыли, перейдя в ранг рок-звезды?
– Что-то меньше делаю, что-то больше. Хожу за хлебом. Общественным транспортом пользуюсь. Как-то очень смешно встал в непроходную пробку, а делов было – три станции метро. И я понял, что либо два часа в машине и поиск кучи оправданий, либо быстро доехать на метро. Ведь в какой-то момент в Москве стало дурным тоном говорить, что тебе помешали пробки. Я пошел в метро, была зима, я был закутан в шарф. И мне понравилось – в час пик, когда миллионы людей куда-то уезжают, там стояли два бомжа и вдруг стали громко хохотать и пальцем показывать: “Смотри, певец пошел! Закутался, чтоб его никто не узнал!” Больше на меня никто не обратил внимания.
– Что вы думаете, глядя на звезды?
– Что надо бы изучить созвездия, запомнить, как они называются. В космос я не собираюсь. Пока еще космический туризм не налажен, из Virgin Galactic ко мне не приходили со словами: “Спасибо, что ты поешь, лети бесплатно!” Но если что, то я готов. Знайте там, на Байконуре!
