Это странное интервью. Передо мной сидит девушка и разглядывает стену напротив. Девушка красивая, но только ее шея утопает в шарфе, плечи прячутся под чем-то черным, да вдобавок и черные длинные волосы спускаются по спине. Еще пара мрачных штрихов – и получится эмо.
Хотя на кого на кого, а на эмо Настя Приходько не похожа. Барышня, выигравшая отборочный тур российского «Евровидения» и ставшая уже причиной множества скандалов, кажется колючей как ежик. Низкий голос, черные глаза, украинский акцент: она необычна. «Из меня не сделать пусю», – говорит она мне.
Верю.
А еще она будет петь песню «Мамо» – про маму, с которой не встречается уже год.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. ДЕВОЧКА И МАМА
– Настя, говорят, что, когда ты после отбора на «Евровидение» сказала про ждущую тебя маму, это были слова в воздух. Что, мама тебя не ждала в Киеве?
– Да. В принципе каждый ребенок творит свою маму такой, какой он хочет ее видеть, – рассказывает Настя "КП". – Иногда ему хочется добавить что-то от себя, чтобы она выглядела лучше. Я делала это всю свою жизнь. А моя мама продала нашу с братом квартиру и уехала, даже не попрощавшись.
– Когда это было?
– Около года назад. Я до сих пор это переживаю. В свои 20 лет я на самом деле не чувствую себя до конца взрослым человеком. Мне хочется, чтобы мама моя была рядом. Чтобы она поддерживала.
– Сейчас у тебя появилась слава. Мама появляется?
– Периодически она звонила, что-то просила, и я помогала ей деньгами. Мне не жалко – я все равно бы отдавала ей… Но просто даже слава не помогла, чтобы было все хорошо. Понимаете, она так решила, значит, она считает, что это нужно. Я не одинокий человек – у меня есть бабушка и брат, но хотелось бы, чтобы мама была со мной. Но потерялась любовь – потерялись отношения.
Настя Приходько
– А когда ты почувствовала, что что-то разрушилось?
– Ну у меня мама на протяжении жизни вроде и была – и ее не было. Особого внимания мне не уделялось: то у нее был один мужчина, то второй, потом третий… Не знаю, наверное, она уверена была во мне – в том, что я справлюсь. Но иногда я ошибалась. Иногда был нужен мамин совет. Потому что, когда обнимаешь маму, тебе все равно, что о тебе скажут, что думают и что будет в дальнейшем.
– Представь, что ты говоришь о себе людям, которые не знают о тебе ничего. Даже того, что ты умеешь петь. Что бы ты рассказала, чтобы слушатели поняли тебя?
Настя задумывается, а потом начинается монолог. Прерываться вопросами он будет редко, только при необходимости уточнений. Знаете ли, трудно идти против сильного потока.
– Когда моя мама вышла замуж за отца, он был младше ее, – рассказывает Настя. – Он был ее студентом в университете педагогики. Я даже не знаю, в каком городе они встретились, – она только один раз мне об этом рассказывала, а я не запомнила. Первым брат родился, а потом мама забеременела мной, но отец не хотел второго ребенка. Он ушел, когда мне был год и два месяца. И из-за того, наверное, что папа меня сильно не хотел, родилась я трудно. С удушьем. У меня был треугольник смерти, и меня положили в колбу на два месяца, чтобы привести в нормальное состояние. Потом обнаружили опухоль, злокачественную. И вырезали ее.
– Где была опухоль?
– В солнечном сплетении. Ну когда ребенка сильно не хотят в семье, он и рождается какой-то «калечный». Единственный, кто хотел, чтобы я появилась на свет, был дедушка, он говорил маме: «Оксана, я тебе помогу». Но получилось с точностью до наоборот – дедушка и бабушка были вынуждены забрать брата, а я осталась с мамой. Помню, что жили мы все эти годы на Майдане, в центре. Почему папа ушел, я не знаю. Может, я его раздражала. Он и пил много – так говорили. Потом возник первый отчим – Леонид. Появились деньги в семье. Отчим завязал какие-то отношения с американцами, там делал какую-то рекламу на телевидении, и я ни в чем не нуждалась. До 10 лет. Я была ребенком, который был абсолютно счастливым. Я любила краситься, надевать разные платья, мамины сапоги обувать в школу…
– Неужели размер не отличался?
– Естественно, отличался. Но там была такая шпилька… Мне очень нравилось. А потом у мамы появился другой, и звали его Андрей. Они разошлись с первым отчимом, было море скандалов. Я ведь называла его папой, он пришел в раннем возрасте… Я только потом узнала, что он не был папой. Это я переживала с 10 лет, а потом произошло самое ужасное в моей жизни – умер мой дедушка, который всегда меня любил. Он в меня верил, занимался со мной музыкой, Киев показывал, музеи, театры… 1997 год, как сейчас помню, 20 сентября. Это был самый страшный день в моей жизни, потому что я потеряла единственного человека, на которого я могла опереться и доверить все.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. ДЕВОЧКА И ОТЧИМ
– Андрей… Он отсидел срок. Но я тогда этого не понимала, и его прошлое было для меня, в моем-то возрасте, какой-то романтической историей. Да и время было – середина 90-х. Андрей был человечный. Я его очень сильно любила. Он как-то хорошо ко мне относился, поэтому я старалась быть похожей на него.
– И уже отсидел?
– Он в 18 лет сел. А со мной… Ему очень хотелось, чтобы у него был пацан. Еще до 13 лет я старалась ходить на каблуках, а потом мне понравилась его жизнь. Машины, драки какие-то… И я начала за ним хвостиком бегать.
– Тебя не смущала такая жизнь?
– Я в тот момент не могла понять, что эта его жизнь чем-то плоха. «Брат» и «Брат-2» были его любимыми фильмами, и мне казалось, что именно на этих героев я должна быть похожа. Сейчас я осознаю, что мне просто очень не хватало любви. А на тот момент, кроме Андрея, не было никого, кому бы я была нужна и интересна.
– А что случилось с Андреем? Куда он делся?
– В какой-то момент он начал сильно пить. Хотя я все равно верила, что это будет человек, который всегда за меня горой встанет. Но то ли друзья его погубили, то ли убили его – до сих пор никто не знает. Он умер в 2 часа ночи, смотря телевизор. В возрасте 34 лет. Прошла неделя после его дня рождения. Я еще его поздравляла и говорила: «Папа, ты прошел возраст Иисуса Христа». Но… Я помню звонок в час дня. Звонит мама: «Андрей умер». Когда я приехала туда, мама мне говорит: «Не смотри». Я зашла. То, что я увидела… В фильмах ужасов такого не показывают. Он сидел перед телевизором и смотрел в него стеклянными глазами… И когда вызвали милицию и «Скорую»… Катафалк приехал только около 10 вечера. Самое страшное было, когда приехала его мать. Я помню, как она кричала. Врагу не пожелаю такое увидеть. Мы ему глаза закрывали, монетки клали, а он все сидел и сидел перед телевизором. А потом приехали эти два санитара… Сидячим же не повезешь, и они ломали его, и стоял хруст костей человека, который еще недавно со мной общался. С которым мы вместе отдыхали, ездили на море… Где-то месяц назад Андрей мне приснился – я в ужасе проснулась. Но мне его не хватает, честно.
– Получается, сколько лет он был в твоей жизни?
– Семь лет. Я постоянно теряю людей, которых до безумия люблю…
– Что в тебе осталось от его воспитания?
– Да ничего не осталось. Я многое поняла с тех пор и очень изменилась. Хотя… Пожалуй, он научил меня держать удар. Когда меня серьезно обижают, я отношусь к этому с юмором. Правда, когда задевают по мелочи, эмоции оказываются сильнее.
– Слушай, ну это странно. Может, перестроить систему и действовать наоборот? Зачем на мелочи-то размениваться?
– Теперь я это понимаю. Но на «Фабрике», например, в Звездном доме я часто плакала, а на номинациях, когда решалась моя будущая судьба, нет.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. ДЕВОЧКА-ОФИЦИАНТКА
– Перед моим кастингом на «Фабрику» у мамы появился очередной муж. Гоги зовут его. Тут я поняла, что дальше так жить невозможно, этого человека я не приняла. Мы могли быть только врагами. И слова о «папе» возникнуть не могло.
– Но ты уже была взрослой. Какой папа, зачем вообще использовать такие слова?
– Мама заставляла меня всех своих мужчин называть папами. Да, мне сейчас 21. А ему 33. И, естественно, пошли разговоры, потому что моей маме под пятьдесят. Я помню высказывания в мой адрес… Вплоть до паранджи надо было ходить в доме! А еще до этого был у мамы друг… Но их отношений я не знаю. Я не называла его папой. У меня столько «пап» на самом деле… Но с ним мы с мамой попали в страшную аварию. У меня были выбиты коленные чашечки. Что было с моим лицом – и передать нельзя. А у мамы была нога раздроблена. И дальше 2 года я сидела возле нее. Я ее люблю любой, чтобы она ни делала, но это трудно было – слушать, что она обуза и не будет так жить. И вот я сидела с ней, ходила учиться, вечером работала официанткой.
– А где?
– В баре. Я не стыжусь того, что так начинала. У матери никого в то время не было. У бабушки – пенсия, брат учился в университете.
– Почему тебя уволили?
– Мне щелкнули пальцами под носом и сказали: «Принеси еще чаю». Я сказала: «Щелкать будешь дома». Потому что любой человек заслуживает уважения.
– А тебя не смущало, что ты учишься в музыкальном вузе, но при этом работаешь официанткой?
– Я и уборщицей работала, что в этом такого. Помню, была у меня подружка очень хорошая, она решила меня опозорить перед мальчиком, который ей тоже нравился. И она привела компанию целую в то заведение, где я работала, в смену, когда я мыла полы.
– Хорошая подружка.
– Очень хорошая. Другая девушка на моем месте, наверное, убежала бы в каптерочку плакать. Но я просто взяла швабру и сказала: «Подними ноги, мне неудобно пол мыть».
– А что было дальше с мальчиком?
– А ничего. Он посчитал, что это низко – встречаться с уборщицей. Такие истории очень многое говорят о людях. Ну не захотел ты заглянуть в мою душу, да и не надо. Тебе не с уборщицей жить, а с человеком.
– А Гоги тоже тебя унижал?
– Когда он появился у мамы, я, помню, сказала бабушке: «Все пропало». Так и вышло, мама и отчим выжили меня из дома. В один прекрасный момент я собрала вещи и ушла из дому.
– Где ты жила?
– Где придется. У друзей, какое-то время даже в подвале, который ремонтировали мои знакомые.
– А когда это было?
– За месяц до кастинга на «Фабрику». И я думаю, то, что я прошла этот кастинг, то, что меня заметил Константин Меладзе… Это против правил. Очень трудно поверить, что тебе так повезло после всего того, что было в твоей жизни.
– На «Евровидении» ты будешь петь песню «Мамо». При твоих сложных отношениях с матерью что ты чувствуешь, когда ее поешь?
– Знаете, когда я записывала эту песню с Костей Меладзе, я никак не могла ее прочувствовать. Словно пою не я, а какой-то другой человек. А потом случилось так, что я вышла на сцену в момент репетиции отборочного тура и услышала, каким сюжетом меня будут представлять… Я понимаю, что организаторы ничего не знали о моей жизни и решили, что раз уж я пою песню про маму, то и посвящаю ее ей. И вот я стою в темном зале в луче света и слышу: «Анастасия Приходько посвящает эту песню своей маме». Не помню, что тогда со мной произошло. Я плакала и не могла остановиться. Кажется, в этот момент я поняла, насколько глубока во мне эта боль.
