Ксения Собчак и Анастасия Волочкова не разговаривали друг с другом ровно 10 лет. О том, что когда-то послужило причиной их конфликта, ничего не было известно — пока две самые одиозные блондинки России не решились на откровенный разговор.
ZAO «AS RUSSIA» ©/КСЕНИЯ СОБЧАК/ДЛЯ ЖУРНАЛА OK!
Kсения Собчак призналась: «Когда мне предложили взять интервью у Анастасии Волочковой, я подумала, что это не очень удачная шутка. Да она же никогда в жизни не согласится! Она меня боится, как черт ладана. Точнее, как лебедь – моря в шторм. Но Волочкова действительно согласилась. Рада сказать, что это был первый ее поступок, который вызвал во мне настоящее уважение».
– Настя, почему ты вообще согласилась на интервью? Я, честно говоря, удивилась. Для тебя это очередной пиар?
Я согласилась не раздумывая. Мне вообще кажется, что это интервью надо было организовать гораздо раньше. Единственный вопрос, который я задала: чье это было решение – Ксении или журнала? Мне было важно, что ты сама этого захотела.
– Мне кажется, ты меня опасаешься, и я понимаю почему. Я действительно много о тебе знаю.
Это вряд ли. Ты меня знаешь только понаслышке, мы с тобой последний раз разговаривали десять лет назад.
– И все это время у меня складывается ощущение, что ты отчаянно ищешь пиар-поводы, чтобы хоть как-то напомнить о себе. Эта странная история с якобы миллиардером доном Мигелем, например, который потом оказался актером чилийского театра и о котором трубили все газеты… Это что было?
Если ты считаешь, что никакого дона Мигеля нет и коня он мне не дарил, можешь прийти ко мне на концерт
в Кремль, я вас познакомлю. Речи о свадьбе не идет, честно тебе скажу, но ведь известные люди могут с кем-то пообщаться, по-ужинать… А когда начинаются романтические отношения, пресса такое раздувает…
– Странное дело. Какой-то дон Мигель становится достоянием общественности, а настоящих своих ухажеров, которые окружали тебя, пока ты была не замужем, ты скрываешь. Роман с Сулейманом Керимовым, например. Кто об этом знал?
Олигархи – это твоя тема. Ты с ними дружишь.
– Я дружу с ними. Но не сплю. Ну, ты ведь тоже со свечкой не стояла у моей кровати.
– То есть у тебя не было личных отношений с Керимовым?
Были. Но это моя история. Мои отношения, оставившие в памяти только хорошее. И я расскажу о них тогда, когда посчитаю нужным.
– Все потому, что вы очень плохо расстались…
Нет, не плохо. Просто это расставание мы оба переживали очень тяжело.
– Я почему-то не верю тебе, впрочем, как и большинство нормальных людей. Ты, кстати, не задумывалась почему?
Кто именно, кроме тебя, мне не верит?
– Большинство.
Ну откуда ты знаешь. Ты же не подходишь к каждому с диктофоном и не спрашиваешь: «Что вы думаете о Волочковой? Она сука или хороший человек?»
– Я не про это. Объясню, чему я не верю. Я не буду сейчас говорить о балете, потому что ничего в нем не понимаю и не могу оценивать твое творчество.
Но как человек ты… Понимаешь, ты создала противоречивый образ. С одной стороны, «белый лебедь» (мне это всегда смешно), а с другой – роман с Керимовым. Ты ведь знала, что он женатый человек. И тем не менее много лет поддерживала с ним отношения. Или, например, Сережа Полонский. Я помню, как мы приезжали и оставляли вас на ночь в гостинице в Нахабино после первой же вашей встречи. Это такие истории… И все бы ничего, если бы ты открыто сказала: «Да, я люблю богатых мужиков. Я не была замужем и могла себе позволить…» Но ты упорно продолжаешь настаивать на образе чистоты и невинности.
Сейчас я уже могу сказать: да, в моей жизни был Сулейман Керимов. После того как мы расстались, я ни в одном интервью не называла его имя. Но не потому, что я что-то скрываю. Мы прекрасно проводили время, я была влюблена в этого человека.
– А то, что он был женат, тебя не останавливало?
Керимова это не останавливало, наши отношения его жизненным принципам не противоречили.
– Мы сейчас говорим о тебе.
Я не тот человек, который будет мужчину, как козу на веревке, тащить в свою жизнь и принуждать к чему-либо. Это было его предложение, и то время, которое мы провели вместе, было настолько прекрасным, что я не позволю никому – ни тебе, ни другим людям – лезть ко мне в душу и выяснять подробности.
– Хочешь, я сделаю тебе комплимент? Я не ерничаю. Знаешь, что о Волочковой говорят в большой олигархической тусовке, состоящей из мужчин, с которыми у тебя были отношения? Они считают тебя очень сексуальной девушкой. В хорошем смысле слова.
Правда? Ты знаешь, для меня давно перестало быть важным, что обо мне думают и говорят. Мне в то время было очень трудно: судебная тяжба с Большим театром… На меня вылили столько дерьма, что я была уверена: ни один нормальный человек не то что не составит мне пару, но даже руки не подаст. А потом совершенно случайно встретился Игорь (Игорь Вдовин, бывший муж Анастасии – прим. Viva!), мы счастливо прожили четыре года.
– Ну хорошо, а теперь что? Твоя карьера в любом случае заканчивается…
Это тебе кажется, что она заканчивается.
– Она заканчивается, как у любой классической балерины. Тебе 34 года.
Но я создала концертную программу и даю более 10-ти концертов в месяц, в каждом из которых исполняю по 10 номеров. В 38 лет на пенсию выходят балерины, которые танцуют исключительно лебедей.
– А какой ты видишь себя через 10 лет?
У меня есть разные проекты. Кино может быть счастливым продолжением моей карьеры. Я записала несколько песен, но понимаю, что профессиональной певицей, наверное, не буду. Зато у меня есть фишка: в финале своей концертной программы я выхожу и пою.
– А тебе не кажется, что это как-то смешно – Волочкова запела?
Мне не кажется, что это смешно. Я свободный человек, могу позволить себе делать то, что мне нравится и интересно. У меня есть моя профессия, и я могу учить детей.
– Если ты свободный человек, почему ты не сбросишь эту пачку белого лебедя и не закопаешь ее поглубже? Почему ты не признаешься в том, что, в общем-то, не стыдно: что богатые мужчины помогали тебе делать карьеру, что секс не всегда был по любви… В этом же нет ничего ужасного. Ксения, зачем выворачивать все наизнанку и говорить о том, о чем на самом деле не интересно разговаривать. Это моя жизнь.
Да, я понимаю, тебе кажется, что концерты для детей, которые я даю, менее значимы, чем мои отношения с состоятельными мужчинами. Но это все в прошлом. Отношения с Игорем у меня развиваются прекрасно, мы друзья. Вот у тебя есть кому поплакаться в жилетку?
– Да.
А кому? Можно даже без имен. Это любимый человек?
– Нет, я его не люблю.
А у меня есть Игорь. Он отец моего ребенка. Я понимаю, что семейную жизнь нам уже не по-строить, но мы счастливо прожили четыре года.
– Я думаю, ты тонкий психолог. Ты в каждом своем интервью говоришь о том, какие у тебя хорошие отношения с Игорем, и тем самым не даешь иссякнуть денежному источнику. Ты не идешь на конфликт, потому что боишься, что Игорь перестанет тебя содержать и заботиться о ребенке.Ксенечка, меня не надо содержать. И Игорь не олигарх. Мы вместе обеспечиваем нашего ребенка, все доходы и расходы делятся пополам. Не надо иллюзий, Игорь не миллиардер, и деньги не сыграли большой роли в наших отношениях.
– А ты бы хотела еще детей?
Да, хотела бы. И замуж хотела бы. Меня вообще тема детей очень волнует. Мне кажется, для российских деток я могу сделать очень многое. Открыть сеть школ творческого воспитания, например, чтобы дети могли развиваться. Когда я сама пришла в балетную школу, я не могла поднять ногу даже на 90 градусов, не то что на 180. Но у меня была вера, что я все смогу, и родители, которые меня поддерживали. А вот олигарха не было, и он мне не был нужен. Я носила балетные башмаки за три рубля, и никакой другой обуви у меня не было.
– Но сейчас-то все по-другому.
Ксения, мне хочется, чтобы дети, тем более из состоятельных семей, знали, как и при каких обстоятельствах некоторые люди становятся личностями. Более того, мне хотелось бы, чтобы моя дочка тоже увидела другую жизнь. Я понимаю, что не засуну ее в коммуналку и она не узнает, как я жила, когда мы потеряли квартиру, деньги и оказались на улице. Но знаешь, пример обездоленных детей очень помогает воспитанию.
– А как ты думаешь, в глазах детей ты соответствуешь своему имиджу?
Ксенечка, мне без разницы, верят ли мне олигархи, какие-то люди… Но дети мне верят. И я думаю, больше, чем тебе.
– Ну нет. Я разговариваю с молодежной аудиторией на одном языке. А тебя больше любят люди старшего поколения.
Я говорю о тех детях, которые пока не смотрят «Дом-2». Просто мне кажется, что разговор о моем становлении был бы более интересным, чем разговор о личной жизни.
– Глобально я говорю не о личной жизни. Нельзя ведь людей считать совсем лохами. Они на интуитивном уровне отличают правду от лжи. И когда они видят политика, который рассказывает, какая у него тяжелая жизнь, как он на «Жигулях» каждый день на заводы ездит, они понимают, что это подстава. Потому что потом он в сопровождении шикарного кортежа едет в свой шикарный дом на Рублевке. Вот этого лицемерия люди не прощают. Когда они видят белую и пушистую Волочкову, которая разводит богатых мужиков на деньги, которая уводит своего Игоря из семьи, встречается с женатым Керимовым…
Ксения, я же не говорю, что идеальна, – ни тебе, ни другим людям.
– Ты вечно пребываешь в этом образе доброты и благости, но ведь он не соответствует твоей сути!
Не тебе об этом судить. Я свой образ не создаю, моя личная жизнь действительно очень счаст-ливая, мои отношения с мужчинами развиваются гармонично. У меня было четыре счастливых года, прожитых с Игорем, и завершились они тоже гармонично.
– Это все неправда, у вас не было никакого гармоничного развода, Игорь ушел к преподавательнице по йоге, которая жила в соседнем доме. Дом тот сдавал в аренду мой приятель из «Альфа-банка». У вас с мужем были ужасные скандалы, истерики…
Не было, просто Игорь стал жить отдельно.
– Круг замкнулся: он ушел из семьи ради тебя, а потом бросил тебя ради другой женщины.
Не ради женщины – ради увлечения.
– Хорошо, есть еще один момент, который я никак не могу понять. Насколько я знаю, ты человек религиозный.
Я верующая, но не религиозная.
– Как ты, человек верующий, разрешаешь глянцевым журналам публиковать репортаж с крестин своего ребенка? Ты хочешь сказать, что и это не пиар?
Ксения, я тебе так скажу: вера – это одно, а крестины – это совсем другое. Это ритуал.
– Зачем приглашать гламурное издание в храм на важный для тебя ритуал?
Потому что люди интересуются моей жизнью.
– Но ты же сказала, что тебе эти люди безразличны.
Я сказала: мне все равно, что они думают.
– Ну вот и интересуйтесь у себя дома.
Издание само обратилось с такой просьбой…
– Ну и идите на …, издание.
Ксенечка, если бы это был твой ребенок, ты была бы счастлива.
– Я бы в жизни журналистов на крестины не пустила.
Мне казалось, что это событие заслуживает уважения и внимания.
– А тебе не кажется, что это пошло?
Нет, не кажется. Пошло – это когда пьяную женщину выносят за ноги и это транслируют на всю страну.
Хорошо, пусть то, что я опубликовала крестины своего ребенка, будет самой большой ошибкой в моей жизни. Но я еще столько ошибок совершала, гораздо более серьезных…
– Это каких, например?
Ссора с мамой, которая длилась больше года. Наши отношения зашли в тупик. Мама настолько привыкла к роли моего импресарио, режиссера, директора, пресс-агента, к тому, что всем этим занимается только она, что, когда в моей жизни появилась профессиональная команда, пусть один-два человека, она их не приняла, посчитала, что они все плохие.
– Ты жалеешь о том, что ваш конфликт дошел чуть ли не до суда?
«До суда» – это громко сказано, такого не было. Но отношения были напряженными, мы могли созвониться, поругаться и полгода после этого не разговаривать. Мое примирение с мамой многое изменило в моей жизни. Мама долго не принимала моих мужчин. Она считала, что это обязательно должен быть принц на белом коне. Отношения с Игорем у нее сложно складывались. А я всегда так хотела собрать всю семью за одним столом!
– Ты действительно в него влюбилась?
Да, мы жили счастливо. Это были прекрасные четыре года.– Ты повторяешь это как заведенная. А почему ты в него влюбилась? Я смотрела его фото…
Ксенечка, ну вот ты судишь о человеке по фотографии, а я прожила с ним четыре года и знаю, какие поступки он совершал, какие праздники мне устраивал…
– А чисто визуально производит впечатление рохли.
Рохли? (Смеется) Ты говоришь про мужчину, у которого прекрасное телосложение, который постоянно работает над собой. Занятия йогой пошли ему на пользу, он вегетарианец – перестал есть любое мясо, даже курицу и рыбу.
– Ты к гадалкам ходила когда-нибудь?
Нет, мне хватило похода к астрологу несколько лет назад. Самое ужасное, что может человек сделать в своей жизни, – попытаться узнать, что с ним случится в будущем.
– Один из твоих ухажеров рассказывал, как однажды нашел у тебя в квартире засушенный букет цветов, подаренный им, а в нем какие-то заклинания… Он очень испугался.
Я люблю засушенные цветы. У меня до сих пор стоит букетик, который Игорь подарил на нашу помолвку, с той же ленточкой.
– Какое-то загробное царство.
Согласна. Я многие сухоцветики, которые у меня были, повыбрасывала. Но вообще я очень люблю цветы и привожу их из самых разных уголков мира. Однажды моя домработница выбросила засушенные цветы,
и я заставила эту женщину сходить со мной вниз и достать букет из помойки. Потому что он был мне очень дорог.
–Может, ты правда колдуешь с цветами?
(Смеется) Как видишь, если и колдую, это не работает.
– Скажи, а это правда, что у тебя есть… был до свадьбы список Forbes? И напротив каждого имени стояла галочка, минус или знак вопроса?
(Хохочет) Ну что значит галочка, понятно. А вот минус?..
– С кем-то не получилось?
(Смеется) Слушай, ну теперь точно надо завести такой список…
– Как ты думаешь, почему на тебя реагируют мужчины?
Я дарю им ту гармонию, которой им чаще всего не хватает.
– А почему отношения так быстро заканчиваются? Гармония исчезает?
Быстро? У меня одни отношения длились два с половиной года, другие – четыре. А знакомы мы
с Игорем вообще шесть лет.
– К сексу ты легко относишься?
У меня с этим, к счастью, все в порядке.
– А к деньгам?
Деньги нужны для того, чтобы жить нормально, в достойных условиях, иметь возможность одевать и обувать дочь, чтобы она носила не обноски, а красивую одежду. Но деньги не нужны для секса и отношений.
– Сейчас любой психолог заметил бы, что я не спрашивала тебя, для чего нужны деньги, а ты сразу ответила: не для секса.
А зачем в сексе деньги? Чтобы купить дорогой презерватив?
Я просто честно стараюсь отвечать на твои вопросы. Некоторые, не скрою, я не ожидала.
– Я говорю тебе правду и спрашиваю о вещах, которые меня искренне интересуют. Вот тут возникла тема красивой одежды. Ты, наверное, не раз слышала критические высказывания по поводу своего внешнего вида. Ты постоянно попадаешь в списки плохо одетых людей… Не было желания нанять стилиста и попробовать одеться по-другому?
Я знаю, что тебе не нравятся мои разноцветные жеваные накидочки. Но я никогда не стремилась угодить ни тебе лично, ни людям, которым я не нравлюсь. Ты наверняка скажешь, что это пончо, которое я принесла на съемку, как занавеска…
– Нет, пончо – это очень модно. Сейчас пончо с такими узорами есть во многих коллекциях: D&G, Ralph Lauren и даже Etro.
Да ты что? А я в Чили купила за десять долларов.
– Это даже лучше, что оно аутентичное. Но почему ты не надела это пончо со строгими черными брюками и нейтральной майкой? Каким образом тебе пришло в голову комбинировать пончо в стиле «радуга» с джинсами
с блестками?
Это Roberto Cavalli.
– Тем хуже. Джинсы Cavalli сейчас никто не носит, только Киркоров. Ты сама не понимаешь, что это выглядит странно?
Я ношу то, в чем мне комфортно. Мне самой эти накидочки так нравятся…
– Чем они тебе нравятся?!
Нравится фактура ткани, многообразие цветов… Под эту накидку можно надеть что угодно, и это всегда будет выглядеть по-разному. К тому же, не побоюсь показаться нескромной, красоту ничем не испортишь.
– А я вот считаю, что какими-то вещами ты себя испортила. Сейчас ты увидишь, что я могу быть объективной. Волочкова на самом деле умеет быть стильной. И я искренне не понимаю, зачем ты это с собой делаешь? Зачем тебе татуаж бровей, огромные акриловые ногти? Ты считаешь, что мужчинам это нравится?
Тем, которых я встречаю, да. И мне самой нравится. Разве что вот тут на ногте отломился кусочек…
– Такие ногти женщина носит в стрип-клубе. Приличные люди стремятся быть проще: минимум макияжа, короткие ногти…
Как моль. Конечно.
– То есть ты подходишь к зеркалу, и тебе нравится?
Очень. Я подхожу к зеркалу и говорю: я люблю себя, я счастливый человек, и все в моей жизни прекрасно. И от этого мир становится еще лучше. Хотя у меня был период, когда я выглядела непонятно и смешно. Я оканчивала школу, у меня была челка и такие три закрученные завитушки. И я их приклеивала, представляешь, настоящим клеем к своему лбу. И не понимала, что это выглядит по-идиотски.
– А грудь? Ты не боялась, что после операции на груди ты…
(Смеется) Ксенечка, для меня кровь сдать проблема, а ты говоришь – операция на груди! Нет, правда, я ребенка сама рожала, потому что боялась всех этих аппаратов и даже любых острых предметов, не хотела, чтобы ко мне прикасались или подключали что-то. Предпочла помучиться. Вмешиваться в свою природу нельзя ни в коем случае, иначе она начинает мстить.
– Знаешь, у меня складывается такое ощущение, что раньше у тебя было дело, которым ты жила и которое ты по-настоящему любишь. А сейчас ты как будто потеряна и не знаешь,
к чему себя приложить – то ли спеть, то ли школу построить. Есть такое?
Нет-нет, наоборот, могу сказать, что именно сейчас я живу тем, что люблю. Не хочу обидеть высокое искусство, но однажды мне просто надоело танцевать балетную классику. Мне было тесно в формате Большого театра. Я вообще считаю, что классический балет – это бесперспективное и очень элитарное искусство. Мой концертный проект, кстати, целиком основан на современной хореографии.
– Может, это потому, что классический балет тебя не принял?
Нет, я танцевала в лучших театрах: Мариинском, Большом, в English National Ballet, в Театре Григоровича… Но однажды сказала себе: хватит.
– Но ты стала попсовым персонажем, частью шоу-бизнеса. Тебя это не коробит?
Если честно, мне это очень нравится. Ты ведь свои передачи на телевидении снимаешь не для одного-двух критиков. Ты делаешь массовый продукт. Вот и я занимаюсь тем же.
– Получается, ты сама пришла к тому, в чем всегда меня обвиняла.
Я тебя ни разу в жизни ни в чем не обвинила. Ни в одном моем интервью ты не найдешь ни одного выпада против тебя.
– Но ты ведь знаешь, с чего все это началось.
Нет. Я думала, ты извинишься передо мной. Я, честное слово, понятия не имею, за что ты на меня нападаешь.
– Ты что-то очень многого не помнишь. Провалы в памяти? Когда мы начали общаться,
у нас образовалась общая компания. Я познакомила тебя с Сергеем Полонским (президент Mirax Group – прим. редактора), у вас начались отношения, а я тогда встречалась с Вячеславом Лейбманом (совладелец «Феникс Холдинга» – прим. редактора).
А потом все поменялось: Сережа был отправлен в отставку,
и у тебя начались отношения с моим бойфрендом. Я читала вашу переписку, нашла билеты на поезд Москва–Санкт-Петербург, в котором вы ехали вместе. Они до сих пор у меня хранятся.
На поезде ездили, это правда.
– В одном купе. Вели ночные разговоры о жизни. Он уже женат, у него есть ребенок, и все это уже далеко. Но осадок остался.
Если бы я знала, что для тебя это так важно, мы бы поехали в разных купе.
– Ты понимаешь, о чем я. Мы с тобой были подругами.
Ксенечка, ну скольким мужчинам я нравлюсь… Личных отношений с твоим Славой у меня
не было.
– Конечно, были. Он мне потом признался.
Ксения, хочешь знать, как было на самом деле? Мы собрались дома у твоей мамы. Она тогда очень переживала, что ты начала общаться с Умаром (Умаром Джабраиловым, российским политиком – прим. редактора), и Слава переживал. И вот твоя мама говорит: «Слава, а почему бы вам с Настей не сходить в ресторан?» Может, она таким образом хотела вызвать в тебе ревность
и снова обратить твое внимание на Славу? У нас ведь была одна компания, и она понимала, что ты наверняка узнаешь.
– Для меня это откровение. После этих слов моей маме несдобровать. Я человек злопамятный. Но ты могла бы мне сказать, что он тебе нравится…
Он мне не нравился…
– Тогда зачем ты с ним спала?
Не знаю, что тебе Слава рассказывал, но я с ним не спала.
– Я читала вашу sms-переписку: «Мне вчера было так хорошо, приезжай еще…»
Это был просто ужин.
– Ладно, это было 10 лет назад. Но ты могла бы сказать: «Прости, я была не права», и мы закончили бы на этом.
Ксения, мне не за что просить прощения. У меня не было отношений с твоим Славой.
– Зачем писать моему молодому человеку sms-ки подобного содержания: «В этот солнечный день встречай рассвет, и пусть счастье улыбнется тебе…»
Я мужьям своих подруг такого никогда не пишу, я нормальный человек.
Ксения, я могу и в стихах написать.
– Мужу подруги? Не завидую твоим подругам. Ты правда считаешь, что это нормально?
Я же не написала, какой большой у него член. Я написала, какое прекрасное утро. И я не виновата в том, что интересна мужчинам. Почему я должна просить у тебя прощения?
– Потому что надо быть честной. Вам, Анастасия, нужно не школу балета открывать, а школу женского мастерства. Учить, как за мужчинами ухаживать, какие стихи писать…
Если ты не против, я приглашу тебя дать мастер-класс.
– Мне нечего сказать, я стихи не пишу.
Я правда хочу предложить тебе такую вещь: 12 декабря у меня концерт в Кремле, давай сделаем совместный номер. Подготовимся как следует…
– Тут как раз внезапность – самое интересное. Я буду тебя пугать. Вот сейчас, в конце интервью, я по закону жанра должна накинуться на Волочкову и начать ее кусать. Но я этого делать не буду. Мне было интересно беседовать с тобой. Ты не призналась до конца в том, в чем я хотела тебя уличить. Но мне кажется, в какой-то момент ты была искренней. И я думаю, что однажды ты скинешь эту пачку белого лебедя и станешь нормальным человеком. Красивой сексуальной женщиной, которой и являешься. Вот увидишь, пройдет лет пять…
Тогда поцелуй меня в пачку.
КСЕНИЯ СОБЧАК/ОК!
