11-летний сын Кристины Орбакайте и Руслана Байсарова, против воли ставший самым популярным ребенком в стране, впервые высказался о том, что он на самом деле думает о конфликте родителей.
Маленький Дени говорит так, как не умеют взрослые. Этому не научат ни актерские курсы, ни деловые переговоры. Он никогда не скажет этого перед камерами и не заявит на газетной полосе – L!FE.ru публикует разговор внука Пугачевой, который состоялся на прошлой неделе.
– Дени, что случилось у тебя в семье?
– Мы с мамой поехали в Америку отдыхать на месяц, и вдруг приехала Алла (Пугачева. – Авт.) и заявила, что я должен остаться жить в Америке, т. к. в России нет будущего.
Я расстроился, но мама и Алла настаивали на этом, я плакал и просил дать мне возможность связаться и поговорить с папой, но Алла сказала: «Я главная, я все решаю, с отцом говорить не надо, я полечу в Москву и уговорю его, потом поговоришь».
– А мама?
– Мама сказала: «Пока не звони папе» – и не давала мне телефон.
– Ты просил?
– Да, просил дать мне позвонить (после этих слов мальчик заплакал. – Авт.), а также я просил съездить попрощаться с папой, но они сказали: «Нет, решение остаться в Америке было принято совместно с отцом», они обманули меня, я был очень расстроен, даже плакал по ночам. Потом меня повели в американскую клинику, сделали семь прививок в две руки за один раз, потом у меня была температура за 39, я даже не мог встать несколько дней и пошевелить руками. Мне делали прививки, хотя на тот момент я болел. Потом Алла улетела, а через несколько дней улетела и мама, а я остался с няней, которая вообще не говорит и не понимает по-английски ни слова…
– А как же вы ходили в магазины, покупали продукты, например?
– Я все за нее переводил, она заставляла меня все переводить, ведь она совсем не знает языка, к вечеру у меня начинала болеть голова.
– И что было дальше?
– Потом вдруг мне сказали, что папа требует, чтобы я срочно прилетел в Москву. Я прилетел в Москву, в аэропорту меня встретила Алла и сказала: «Ты обязан уговорить папу, чтобы он отпустил тебя в Америку, все зависит от тебя». Я сказал, что хочу к папе, и уехал к нему.
– Ты говорил на эту тему с отцом?
– Я не хотел говорить на эту тему, а папа не задавал по этому поводу никаких вопросов, но через неделю мне позвонила мама и начала настаивать на том, чтобы я поговорил с отцом на эту тему. И тут я все рассказал папе.
– Что «все»?
– Что я не хочу жить в Америке, что они меня заставляют и уговаривают жить в Америке, потому что в России нет будущего!
– А ты сам почему не хочешь жить в Америке?
– В России я маму не вижу, она все время на гастролях, а в Америке я и папу не увижу, я не хочу жить с Мишей…
– Кто такой Миша?
– Мамин муж.
– А в России с кем ты живешь больше?
– Мама на гастролях, живу с няней, а в выходные живу с папой.
– Чего ты больше всего хочешь сейчас?
– Я хочу жить в России и учиться в России и еще хочу жить с папой!
– Почему с папой?
– Потому что мамы почти никогда нет в Москве. Когда она будет приезжать в Москву, могу жить с ней, а с няней я жить не хочу и не хочу, чтобы мною командовали чужие люди. Я хочу жить с папой.
– А что, они командуют?
– Вторая няня орет на меня, говорит, что я медленно делаю уроки, бросает от злости карандаши. Я один, и мне некому пожаловаться…
– А почему ты не позвонишь папе?
– Мама запрещает мне звонить, говорит: «Не будь нытиком и не жалуйся отцу», она всегда говорит, что с отцом все согласовано. Я один раз позвонил папе, а они все на меня наорали – и мама, и няня.
Тяжело представить, как реагировала бы Кристина на такие слова, будь она рядом с сыном в этот момент. Трудно понять, что она думала про себя, когда плакала в студии «Пусть говорят» и говорила: «Я просто хочу обнять его и молчать…» Невозможно уместить в голове, как могла обращаться Орбакайте с сыном, чтобы вот так, в одночасье, потерять доверие малыша.
