Тэм Булатов рассказал за кулисами фестиваля «Уроки русского» рассказал NEWSmusic об американизации русского языка и о том, станет ли он стрелять на войне.
– Этот фестиваль называется «Уроки русского», но на нём выступает немало групп с английскими названиями. Как ты относишься к американизации русского языка?
– К американизации отношусь совершенно спокойно. В своё время в русский язык очень много слов пришло из латыни, из французского языка, и в принципе все эти заимствования обогатили язык. Я не вижу негативных сторон этого процесса. А почему бы и нет?
Мне кажется, что не смотря ни на какие заимствования, не смотря на то, что появляются какие-то новые формы сленга, русский язык не обеднеет, потому что всегда будут оставаться люди, которые хорошо на нём общаются. Русский язык непобедим!
Русский язык непобедим!
– Обычно на фестивалях играются самые хитовые и известные песни, вы же составили свою программу преимущественно из песен с нового альбома. С чем это связано?
– Сегодня на фестивале было достаточно много людей, которые пришли послушать не нас, а какие-то другие группы, и нам хотелось познакомить этих людей с тем, что нас волнует и интересует сейчас, потому что играть всё время хиты – это всё равно, что топтаться на одном месте.
– Но тем не менее без «Сида и Нэнси» не обошлось.
– Мы думали об этом и пришли к выводу, что убирать самые любимые песни совсем – не хорошо. Мы здесь судим по себе: когда ты идёшь как зритель на какой-то концерт и вдруг не слышишь там одну из самых любимых песен, то думаешь, что классный концерт, но почему вот они не сыграли то, не сыграли это, поэтому мы решили показать новый материал, но не перегибать при этом палку.
– Сегодняшний фестиваль совпал с грустной датой – годовщиной войны в Южной Осетии, но никто из музыкантов не напомнил об этом со сцены. Как ты думаешь, нужно ли было сегодня говорить о войне?
– Мы сказали об этом со сцены, но не в лоб. Те, кто знают, что за дата, поняли наш посыл, поняли, зачем мы спели песню «Вся вера и любовь этого мира». Те, кто не знают, живут в каком-то другом обществе и их волнуют другие проблемы.
По поводу других музыкантов, то это, во-первых, вопрос к ним самим, а во-вторых, это, к сожалению, последствия работы некоторых журналистов. В том смысле, что иногда человек от всей души и от всего сердца говорит о чём-то со сцены, а потом его в СМИ обвиняют в том, что он пытается создать себе имидж, что эти высказывания неблагонамеренные, неискренние, а человек просто играет на публику.
– А что бы ты сделал сегодня, если бы узнал, что завтра война?
– Когда была война в Чечне, я ничего не делал. Не могу сказать, что какие-то мои разговоры, интервью, песни – это «чегонибудьделанье», потому что было совершенно непонятно, что вообще происходит, и до сих пор не понятно, что вообще произошло. Эта война оставила очень много вопросов, которые до сих пор висят в воздухе.
Если завтра начнётся такая война, как была год тому назад, и мне скажут, что я нужен как солдат, как офицер запаса ( я лейтенант запаса, я присягнул своей Родине), то я поеду туда, куда меня пошлют. Если случится какая-то война, на которую меня не позовут, то значит, что в этой стране есть, кому воевать, а я пригожусь где-нибудь в другом месте, потому что никакого желания стрелять в людей, честно скажу, у меня нет.
