Говоришь «ЧайФ» – и сразу вспоминаешь «Бутылка кефира, полбатона», «Пусть все будет так, как ты захочешь», «Ой-йо» – все те задушевные песни, без которых редко обходятся посиделки под гитару и походы в караоке.
Лидеру группы Владимиру Шахрину стукнуло 50 лет. Юбилей артист отметит как настоящий рокер – в пути. В поезде. Шахрин и Со едут с фестиваля «Воздух» через Питер выступать в Чебоксары для доноров России.
– Вначале на вокзале посидим, потом в поезде, потом успеем где-нибудь в Питере посидеть. А вечером доберемся до Чебоксар и на берегу Волги закончим это празднование, – рассказывает музыкант “КП”. Мои друзья, музыканты, будут со мной – в дороге, между концертами, что может быть лучше?
– Что хотите себе на день рождения пожелать?
– Да вы знаете, у меня давно уже как-то нет никаких желаний. Главное – мы собираемся с друзьями, попьем, попоем. Это дороже всяких подарков. Вот я, простой свердловский парень, а мне звонят из Москвы поздравить с днем рождения – это чертовски приятно.
– У меня давно уже как-то нет никаких желаний
– У вас, говорят, появились свои «шахринизмы» – как у Игоря Губермана «гарики» были. «А не спеши ты нас хоронить», «Какая боль!», «Оранжевое настроение»…
– Иногда у меня получается неплохо сформулировать мысль, коротко. Иногда я их произношу вслух. Многие запоминают и цитируют. Но сам я их не фиксирую и не записываю.
– Будут песни в новом альбоме на злобу дня? Я знаю, что Шевчук написал про кризис…
– Меня всегда больше интересовали переживания конкретного человека, чем переживания, так скажем, группы людей. Даже если про любовь – главное, чтобы это не было пошло.
– Недавно ваша младшая дочка Даша стала мамой, а вы соответственно – дедушкой внучки Вики…
– Да очень гармонично я себя чувствую, никаких противоречий в этом не вижу. С удовольствием нянькаюсь, вожусь. Вот сегодня я домой приехал, а так мы были три дня на даче, и они были там вместе с нами. И я ей рассказываю, как мычат коровы, как цокают лошадки… Я все это показываю, пою ей песни и просто получаю огромное удовольствие. Идеальный человечек, в нем еще нет никаких отрицательных качеств.
– Сложно ли быть человеком из рок-н-ролла, рок-музыкантом, и одновременно хорошим папой, дедом?
– Отцом, конечно, нелегко. А вот дедушкой, если ты рок-музыкант и дожил до тех времен и выжил, то, скорее всего, значит, определенные тормоза у тебя есть. И, скорее всего, ты уже будешь очень хорошим дедом. И наверстаешь даже то, чего не успел со своими детьми.
– Кажется, рокеры – они должны вести образ жизни какой-то разгульный постоянно…
– Это как в том фильме: «Обывательские разговорчики! Думаете, нам, царям, легко?» Да нет, это определенный такой жупел создается. Все разные. Леша Балабанов (режиссер. – Авт.) в фильме, по-моему, «Брат» специально обыграл эту тему. Я оценил шутку. Он придумал, что есть такая квартира, где сидят рок-музыканты одной дружной семьей, играют в бильярд, на гитаре, пьют вино. На самом деле все не так, и мы общаемся достаточно нечасто именно по той причине, что мы разные, у нас не так много точек соприкосновения. То есть я очень люблю Бориса Гребенщикова. Но при встрече понимаю, что вот мы поболтаем 15 минут, а дальше я не уверен, буду ли я ему интересен. Он-то мне будет интересен, а вот я -ему? И я даже не стану навязываться.
– А что является самой надежной основой для хороших отношений?
– Никогда не говорить друг другу то, чего потом не сможешь простить. Вот эту грань не переступать. Понятно, конечно, что все мы, музыканты, люди не совсем адекватные. Я думаю, если любого из нас отправить к врачу, то у всех так или иначе будет написано – «психически нездоров». Это надо понимать и сдерживать эмоции. Именно негативные эмоции друг к другу.
– Читала, что вы заказали логотипы с надписью «парковочное хамло» и расклеивали по машинам, которые неправильно парковались у вашего подъезда? Вот это такая удивительная история, что вы так отозвались на несправедливость, у вас часто такое бывает?
– Заказал. Я в этом героизма никакого не вижу. Я понимаю, что мне захотелось это сделать. Я понимаю, что, если я бочком протискиваюсь в подъезд мимо этих грязных машин, перекрыт пандус, чтобы женщины с колясками или инвалиды-колясочники могли съехать, – это неправильно. Хамство расцветает на нашем безразличии. Я и не помню, сколько я там отдал денег за изготовление стикеров, начал ходить клеить. Вот за два месяца штук 80 я их наклеил. И ведь не ставят…
– А что еще вас задевает?
– Вот стоял в центре города дом, на нем было написано «памятник архитектуры XIX века». Утром дома нет. За ночь снесли. Я понимаю, что это по отношению к жителям города просто хамство. Мне хотелось показать, что мы это видим. Поэтому на развалах этого дома сделали акции. Одна была на 9 дней с момента сноса дома – устроили гражданскую панихиду. Все в черном, с траурными речами. Я сам ездил на кладбище, покупал всю атрибутику. А на 40 дней наварили 40 литров компота, взяли одноразовые стаканы и угощали всех прохожих. Просто чтобы у прохожих переключилось внимание: вот был дом – и нет.
– Как супруга отреагировала на эту историю? Вы, по-моему, ее всю жизнь шокируете своими выступлениями – то стреляться из-за нее хотели…
– Лена отнеслась с пониманием. А насчет той истории – да, был я тогда молодой парень, который хотел привлечь к себе внимание – «а-а-а, смотрите, сейчас застрелюсь, если Ленка в окно не выглянет». Конечно, я не собирался покончить с собой – просто хотел попугать.
