Состоялись очередные «Пионерские чтения». Впервые собственную колонку в журнале «Русский пионер» написал экс-глава Администрации Президента России Валентин ЮМАШЕВ – о том, как он любит авторскую песню и свою жену Татьяну – дочь первого президента Бориса ЕЛЬЦИНА. Свои литературные творения прочитали Павел КАПЛЕВИЧ, Марк ГАРБЕР, Маргарита СИМОНЬЯН, Тина КАНДЕЛАКИ. Однако главной звездой вечера, несомненно, стала Ксения СОБЧАК. На прошлых чтениях девушка поведала, как ее чуть не изнасиловали в родном Питере. На этот раз она пошла дальше – начистоту рассказала, как ее обманывали в жизни.
Первой досталось маме Ксюши, сенатору Людмиле Нарусовой.
 |
Светская львица, надев оригинальное кольцо в виде змеи, ударилась в воспоминания |
– Я никогда не забуду то солнечное утро, когда ты мне первый раз соврала, – вдохновенно читала Ксения. – Я, косолапя свои маленькие ножки, осторожно зашла в спальню. Помню ярко-голубой матрац с причудливым золотым узором. И в центре матраца два больших темно-красных пятна. Белье тоже было перепачкано, ты выглядела ужасно расстроенной, а я в свои четыре года вообще пришла в ужас. «Мамочка, откуда кровь на матраце?» – спросила я. Пятно выглядело крайне зловеще, и оторваться от него не было возможности. «А это, Ксюшенька, ты вот маму вчера расстроила, ужин не доела, у мамы и пошла кровь». Я ошарашенно стояла, глядя на быстрые движения маминых рук, собиравших белье в большой кулек. А потом тихо ушла в папин кабинет и долго плакала и клялась себе, что больше никогда не расстрою маму, потому что кровь – это значит, что мама умирает. О том, что даже у мамы бывают критические дни, я узнала уже в школе много лет спустя.
Любовь втроем
Ксюша поведала леденящую кровь историю, как она в 17 лет в порыве ревности ходила одна по ночному Питеру!
 |
Начинающая писательница СОБЧАК вывернула душу наизнанку |
– Я никогда не прощу тебе той ночи, когда узнала, что ты мне изменяешь, когда, так и не дождавшись твоего звонка, я быстро оделась и в каком-то мучительном ознобе, ничего не говоря маме, вся в слезах выбежала из дома и долго-долго шла. Было лето, но я все равно куталась в какой-то балахон, судорожно перебирая варианты, почему же ты мне так и не позвонил. На часах было два ночи. Я пришла к твоему дому ближе к четырем. Дверь открывает твоя мама. Мне стыдно. Она недовольна, но все равно проводит меня в комнату и смотрит на меня такими глазами… Даже не знаю, когда после на меня еще смотрели с такой искренней жалостью, сочувствием и беспомощностью. «Звони родителям и ложись спать», – сказала она мне, дала валерьянку и плед и уложила на диване. Ты пришел только под утро и что-то долго бормотал про неотложную встречу с другом, про то, что телефон сел. И я, конечно же, верила каждому твоему слову.
Только спустя много лет в Москве я случайно оказалась в одной компании с красивой брюнеткой-моделью. Она вкусно курила сигареты и много улыбалась. «А ты знаешь, у нас ведь с тобой много общего. …Короче, помнишь Н… из Питера? Прикинь, он с тобой и со мной где-то полгода одновременно встречался. Заливал мне, что не может тебя бросить, потому что ты дочка мэра, ну и все такое». Теперь мои воспоминания всегда будут измазаны этой историей. Это как если бы дворовый кот нагадил на твои неповторимые школьные фотографии.
Мечты о свадьбе
– Я никогда не прощу твоих обещаний. Солнечного утра в кафе, кольца, надетого на палец, и обещания любить меня вечно и сделать самым счастливым человеком на свете.
 |
Слюни Саакашвили
Тина Канделаки читала о своей знакомой, которую пытался соблазнить Михаил Саакашвили, еще не будучи на столь ответственном посту.
Вот маленький отрывок из рассказа:
– У тебя кто-то есть? – спросил Мишико у девушки.
Не дав ей ответить, он подсел к ней на диван, обняв за плечо.
– А восточные девушки в Москве такие же дремучие, как наши, или уже стали европейками?
Мокрый рот, уверенно оказавшись у ее уха, стремительно перешел в область рта. Ширин даже не успела сглотнуть арбузный сок, как большая лягушка села ей на губы, а рука уверенно схватила за ногу. Почему ей ни на секунду не захотелось уступить этой мужской силе, она поняла только потом. Во влажных складках рта была слабость, которая эту показную мужскую силу изничтожала. Это как ребенок, у которого текут слюни. Пожалеть всячески хочется, но целовать совсем не тянет. Поэтому первое, что хотелось крикнуть, было: «Отвали, моя черешня!» Но рука на бедре свидетельствовала о том, что этого будет недостаточно. Ширин резко подалась вперед и выхватила из лежащего на журнальном столике арбуза нож.
Да, вот такие нынче пионеры и «Пионерские чтения»…
 |
САДАЛЬСКИЙ, оскорбившись, что КАНДЕЛАКИ назвала СААКАШВИЛИ «мокрым ртом», демонстративно покинул мероприятие вместе с Эвелиной БЛЁДАНС |
 |
В ресторане во время празднования дня рождения Эвелина с удовольствием слушала комплименты от Стаса и своего приятеля – финансиста Алексея |
