— Яна, наши парни — словно три мушкетера. А ты, выходит, их Констанция? Она была смелой девушкой, и ты, вот, пошла против всех правил “Евровидения”, меняешь на ходу номер, отказалась от выстраданной декорации. До выступления всего несколько дней. Не страшно так плевать против ветра?
— Все, что ни делается, — к лучшему. Сперва мы собирались просто решать техническую проблему, а потом я поняла, что не за то сражаюсь. У нас на сцене три замечательных парня, в каждого я верю. Они абсолютно самодостаточны. Их эмоции, их драматургия, их сила, их вера сделают намного больше, чем какая-то там лестница-кудесница.
— А греки? Ты ведь с такими мучениями рвалась к ним под киркоровскими бомбежками…
— Не думаю, что греки должны на нас обидеться. Они знали, что мы изначально были не всем довольны.
Мы считали, что в их режиссерской версии нет достойной кульминации, драматургического раскрытия образа. Мы это говорили им с самого начала, и Дима это чувствовал, и Женя, и Эдвин. Решение отказаться от лестницы пришло к нам всем спонтанно и одновременно. Первым сомнение высказал Женя Плющенко, и мы с ним согласились — один за всех, все за одного! У нас есть эмоции, у нас есть сила, вера, и этого достаточно.
«Московский Комсомолец».
