Михаил и Ольга Барщевские рассказали “Телесемь”, как воспитывают приемных детей.
Бывший хранитель традиций клуба “Что? Где? Когда?”, а ныне постоянный участник программы и его жена пригласили “Телесемь” в гости в загородный дом. Пять лет назад, уже воспитывая внуков от старшей дочери, они взяли из детского дома двойняшек Максима и Дашу. Недавно ребятам исполнилось семь лет, этой осенью они собираются в школу.
Первой к гостям выбежала девочка-блондинка: “Я Даша, пойдем покажу, где у нас руки моют”.
За ней выскочил мальчик с длинными темными волосами и стал взахлеб рассказывать, как смотрит мультики на компьютере и что в подготовительной школе с ним хотят дружить все девочки.
– Какие у вас дети общительные, умные! Как воспитали таких?
Михаил: У нас с Олей с самого начала было правило: не говорить “Вырастешь – узнаешь”. На любые вопросы отвечаем сразу, без скидки на детство. Недавно Максим спросил: “Почему мы видим Луну всегда только с одной стороны?” Я взял два предмета и изобразил, как это происходит. Кстати, когда мы подбираем нянь, они сдают мне экзамен на эрудицию. Одну из них я спокойно бы взял с собой на “Что? Где? Когда?”. Максим уже сейчас объясняет, кто такие тираннозавры, ихтиозавры, он изучил их по фильмам BBC. Запоминает все моментально, а Дашке эти вещи неинтересны.
Ольга: Она любит кошек, собак, лошадей. Максим ей недавно пообещал: “Когда разбогатею, куплю тебе арабского скакуна”.
М.: У детей потрясающие отношения друг с другом. Когда садятся за стол и Максим видит, что Даше чего-то не хватает, вскакивает, приносит вилку, нож – все, что нужно. Мне очень это нравится – брат должен защищать сестру, заботиться о ней. Дашка растет королевой. Правда, ее замашки приходится осаживать. Недавно вдруг заявила, что хочет на теннис ехать не на “форде”, а на “мерседесе”. Месяца два после этого обоих отвозили на “жигулях”.
– Вы поэтому и взяли двоих детей, чтоб им не скучно было?
М.: Сказать, что мы это предвидели, планировали, нельзя. Когда я высказал идею взять ребенка, в общем, не очень всерьез, потому что был уверен, что Ольга против, ответ получил неожиданный: “Только двоих”.
О.: Изначально я хотела двоих, понимая, что нам не 20 лет, что детям потом придется идти по жизни вдвоем. Старшая наша дочка росла одна, мы видели, что ей было скучновато. Хотя я поначалу боялась, что не справлюсь с двумя. Но когда посидела с внуками, поняла: раз с ними справляюсь, то уж со своими и подавно.
М.:Помню, пришли в детский дом смотреть девочку. Не легло сердце – чужой ребенок. Попросили разрешения пройти по другим группам. С прогулки как раз вернулся мальчишка, с ходу бросился ко мне, улыбчивый, игривый, глазки горят. Я у Ольги спрашиваю: “Берем?” Ольга кивает со смехом: “Берем”. Нянечки, не зная, что мы хотим двоих, подходят и смущенно говорят: “Понимаете, у него сестра, а у нас не принято разделять детей”. Попросили показать сестру. Заходим в другую группу. Сидит девочка-брюнетка, похожая на Максима, но глаза тусклые. “Исправим”, – подумали мы. И тут из дальнего угла к Ольге бросается красавица-блондинка. Позже выяснилось, что девочка никогда ни к кому не подходила. “А это, кстати, его сестра”, – произносят нянечки. И тут у нас, что говорится, мороз по коже пробежал. Максим выбрал меня, потом, правда, изменил мне с Ольгой, а Дашка – Ольгу, потом изменив ей со мной.
Воспитание смехом – Вы не испугались усыновить детей, несмотря на то, что вам уже, как говорите, не 20 лет?
М.: Годы позволяют нам сейчас понимать детей лучше, чем в молодости. Когда старшей дочери было столько, сколько сейчас Максиму и Дашке, нам было около 30 и мы больше занимались собой. А что касается физической разницы… В прошлом году мы решили, что детям нужно научиться кататься на роликах, и Ольга впервые на них встала. Сейчас гоняет с детьми на велосипеде, зимой – на коньках. Я могу с Максом в футбол и баскетбол поиграть.
– Это они вас молодят…
Хором: Конечно!
М.: Ольга лет 15–20 сбросила с появлением детей. Я эмоционально тоже помолодел. Когда такие детки бегают по дому, становится веселее.
– Многие не решаются на усыновление, боясь, что с возрастом у детей начнут проявляться гены их настоящих родителей…
М.: Если скажу, что мы не боимся, – это будет лукавство. Когда мы брали детей, консультировались со специалистами, они сказали, что 90% характера ребенка формируется средой обитания и лишь 10% заложено генетикой. Воспитанием можно эти генетические наклонности если не изменить, то хотя бы скорректировать. Проявляются они в переходном возрасте и в среде, которая этому благоприятствует. Если родители проявляют агрессию и ребенок к ней склонен, у него это качество разовьется. На сегодняшний день, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, не могу сказать, что нас что-то напрягает. В Максе немножко пугает обидчивость. Если что-то ему не нравится, обижается, молча поворачивается и уходит, размахивая руками, как солдат. Мы это высмеиваем. Вообще, лучший способ воспитания – высмеивание. Дашка года в три начала лазить по сумкам нянечек. Искала помаду, конфеты. Один раз сказали, второй – не работает. Причем говорит: “Я понимаю, хорошие девочки так не поступают, больше не буду”. А через два дня снова за свое. Мы пошли иным путем. Ольга предлагала Дашке: “Няня вышла, пойдем посмотрим, что у нее в сумке”. “Нет, я не хочу!” – отвечала Дашка. Через день я к Дашке подходил: “Давай к маме в сумку залезем”. Мы ее месяц доставали – все, больше этой темы нет.
О.: А Максим ногой топал.
М.: Топнул один раз на няню. Мы его после этого заставляли топать ногой по любому поводу.
О.: Приходили гости, а мы им рассказывали: “Вы знаете, Максим так умеет топать ногой!” Он обижался, уходил. Так и отучили.
– Осенью дети пойдут в школу, и там уже вы не сможете влиять на окружающую среду…
М.:Мы сознательно отдаем детей не в московскую школу, а у нас в Жуковском. В столице много понтов: дети смотрят, кого привезли на “мазерати”, а кого – на каком-то “форде”. В Жуковском более ровный социальный состав, и здесь сохранились традиции старой советской школы. Плюс ко всему я как огня боюсь наркотиков. К сожалению, в московских школах эта проблема существует. Здесь спокойнее.
Правда впроброс – Вы сказали детям, что они не родные, за год до школы. Решение было продиктовано боязнью, что кто-то из одноклассников раскроет тайну?
М.: Мы понимали, что им кто-нибудь скажет обязательно. Может, и не по злобе. Дети достаточно интеллектуально развиты, и в Интернет залезть – много ума не надо. Мы же публичные люди. Даже если бы с самого начала скрывали этот факт, рано или поздно дети бы догадались: все-таки разница в возрасте, некоторая внешняя несхожесть. В 12–14 лет правда стала бы для них сильнейшей психологической травмой. А сегодня дети воспринимают это как веселое событие в жизни. Дашка вообще на эту тему не парится, а Максим размышляет. Недавно Ольга была в командировке, он пришел ко мне в кабинет с таким видом, как будто что-то разбил. “Папа, спасибо, что ты взял меня из детского дома. Я тебя очень люблю. Ты очень хороший папа”, – повернулся и ушел. Я дар речи потерял. Звоню Ольге через континент, рассказываю, а на другом конце провода – тоже пауза.
– Дети спрашивают, как вы их усыновили?
О.: Мы задолго до того, как рассказать нашу историю, показывали им, что такое детские дома. “Это как детский сад? – спрашивал меня Макс. – Ребята же могут встать и уйти домой?” “Нет, у них нет дома”. Детей этот факт потряс.
М.: В тот день, когда было решено рассказать правду детям, я приехал с работы, поднялся к ним в комнату (Ольга с няней сидели внизу и нервно курили). Я начал: “Вот эту куклу я маме подарил до того, как мы вас взяли из детского дома. Платье тогда было ярче, мы ее раньше здесь держали, а потом…” И дальше что-то стал рассказывать. То есть фраза, что мы взяли их из детского дома, была сказана впроброс. Макс сразу отреагировал: “Вы нас взяли из детского дома?” Я отвечаю “да” и снова перевожу тему.
О.: Макс задал вопрос, а Дашка с полминуты помолчала, а потом сказала: “Пап, посмотри, какие бабочки”. У нее очень хорошая защитная реакция.
М.: Я спустился, вытер пот со лба: сказал. В это время дети скатились вниз, подбежали к Ольге. “Мама, папа нам такую смешную историю рассказал. Оказывается, вы нас в детском доме взяли. Это так здорово!” – кричали они. “А мы были какого размера?” – спросил тут же Макс. Его уже интересовали детали.
О.: Он аналитик. Моей маме недавно сказал: “Если родители взяли нас в детском доме, значит, они нам не родные, а значит, и ты нам не родная бабушка”. Моя мама говорит: “Какая разница? Я вас люблю, вы меня тоже. Значит, родные”.
М.: Я абсолютно искренне могу сказать, что дети стали для нас родными вот уже года три как.
О.: Перед тем как взять детей, друзья нас предупреждали, что необходимо два года для их адаптации. На самом деле эти два года нужны были нам, чтобы мы привыкли к ним как к родным.
М.: Первое время мне трудно было произнести в отношении Даши и Максима слова “дочь” и “сын”. Я их называл только по имени. И лишь спустя два года поймал себя на том, что без всякого усилия произношу “младшая дочь”, “сын”.
– Наследник…
М.: У меня никогда не было фетиша “хочу сына”. Присматриваюсь сегодня к Максиму и вижу в нем задатки инженерно-технического плана, но при этом у него блестящая речь и великолепные мозги, поэтому я не исключаю того, что он станет адвокатом. Потому что для адвоката быстродействие мозга и речь плюс память – очень важные вещи. Для Дашки выбрал работу ветеринара, правда, она об этом еще не знает. Женщине очень важна независимая профессия. Дашка симпатичная, и мужское внимание к ней предполагается. Если женщина выбирает работу, в которой от мужчины-начальника много что зависит, делать карьеру трудно, не наступая себе на горло. А в такой профессии, как ветеринария, у тебя начальников нет. Окончила институт, поработала, поучилась, открыла свой кабинет – и свободна. Миллиардов не получишь, но на хлеб с маслом хватит.
О.:А Максим, когда много заработает, купит ей арабского скакуна.
