На днях замечательному актёру исполнилось бы 80
Прекрасный русский актер Николай РЫБНИКОВ всегда играл настоящих мужиков – смелых, честных, верных в любви. Именно таким был в жизни и сам артист. Наверное, поэтому зрители так верили его героям из фильмов, ставшими культовыми, – «Девчата», «Весна на Заречной улице», «Высота»… Всю свою жизнь Рыбников любил одну женщину – Аллу ЛАРИОНОВУ, хотя путь к их совместному семейному счастью был тернистым. 13 декабря Николаю Николаевичу исполнилось бы 80 лет.
Лето 1948 года. В маленькой душной аудитории ВГИКа Сергей Герасимов и Тамара Макарова набирают новый курс будущих звезд тогда еще советского экрана. Тамара Федоровна, « Хозяйка медной горы», пристально всматривается в смешную девчонку с пухлыми щечками и непослушными волосами. От волнения на щеках абитуриентки появляется румянец, а волосы рассыпаются по плечам.
– Сергей Аполлинарьевич, – наклоняясь к мужу, шепчет Макарова, – посмотри какая смешная девчушка. Давай ее возьмем.
– Да ты посмотри повнимательнее, какой у нее большой нос… А губы…Она некрасивая и не фотогенична, – у мастера было свое понятие о красоте. Еще свежа была в памяти рана от поздней любви. Влюбился в свою студентку – высокая, статная, с косой до пояса.
 |
Николай РЫБНИКОВ, Алла ЛАРИОНОВА |
– Да ты на глазки, на глазки внимания обрати, – тихая Тамара Макарова умела уговаривать мужа. Обычно он прислушивался к ее мнению. Но в этот раз изменил своим правилам.
Девочка с васильковыми глазами плакала в коридоре института.
– Сергей Аполлинарьевич, – дверь в аудиторию резко распахнулась и около стола замаячила худая фигура забавного парнишки из Борисоглебска.
– Вы зачислены на курс, – с ходу прервал его мастер, – у вас что-то еще?
– У меня к вам мужской разговор. Возьмите, пожалуйста, на мое место Аллочку Ларионову, а я к вам в следующий раз поступлю.
– Что это вы так хлопочете…- в голосе мастера появилась усмешка.
– Да люблю я ее. Хотя, что вы можете понимать в любви? – махнул рукой, повернулся, пошел к дверям аудитории.
Звали этого парнишку Коля Рыбников.
 |
Николай РЫБНИКОВ, Алла ЛАРИОНОВА |
Из-за Аллы вытащили из петли
…-Да ты в своем уме? – гремел несколько месяцев спустя в аудитории голос мастера. – Вешаться из-за бабы…
История о том, как студента ВГИКа Николая Рыбникова буквально вытащили из петли, дошла до ушей Сергея Герасимова.
– Ты мужик или кто? Да что ты знаешь про любовь. Кому ты что доказал бы этим? Только посмеялись, и все. Повеситься проще всего. Это удел хлюпиков. Но ты сильный мужик. Красивый. По тебе все студентки сохнут, а ты из-за какой-то жабы жизни себя хотел лишить…
– Она не жаба, – губы Рыбникова дрожали. – Она – красавица. Только любит другого.
Мужской разговор был долгим. Рыбников вышел от мастера совсем другим человеком. «Женщин нужно уметь завоевывать» – звучал в ушах наказ мастера.
И Рыбников перешел в атаку. С этого момента любой, кто посмел плохо отозваться о его любимой женщине, имел дело с ним.
Знал, что любит другого
Однажды однокурсник, сосед по общежитской комнате, начал рассказывать о своих прогулках (и не только) с той самой девочкой с васильковыми глазами.
– Ну что ты мучаешься, хочешь, я тебе ее отдам, – однокурсник явно издевался над самым чистым и светлым чувством. – Забирай…
Он не успел договорить. Сильный удар Рыбникова сшиб его с ног. Драка была не на жизнь, а на смерть. Разнимала их половина общежития. Сломанный палец Рыбникова на всю жизнь остался неправильно сросшимся.
Все ведь знал. Что она любит другого. Что посмеивается в глубине души над его рыцарским покровительством. Знал. Но ничего не мог с собой поделать. Потому что любил. До безумия.
На протяжении нескольких лет, где бы Ларионова не находилась – за границей или в сибирской глуши, ее ждали телеграммы от Рыбникова. «Люблю. Пью твое здоровье. Твой Коля». Она лишь улыбалась. И ловила себя на мысли, что рыцарское покровительство уже не вызывает смеха. Более того, именно этого покровительства ей и не достает. Да, были романы, были мужчины – она по молодости любила, чтобы мужчина был старше лет на десять – пятнадцать. Она спокойно принимала ухаживания, с легкостью кружила головы, позволяла себя любить. А сама, как ей тогда казалось, любила другого. Он всегда ждал ее в Москве. И это был отнюдь не Рыбников.
А Николай?… А он стал ее тенью.
Уже фильм «Садко» получил приз на Венецианском фестивале, уже сани уносили в неизвестность чеховскую Анну, уже перед ней преклонялся Жерар Филип, и Чарли Чаплин приглашал в свои картины… А Рыбников ее просто боготворил. Что ж, женщинам это нравится.
 |
Николай РЫБНИКОВ с детьми (фото kino-teatr.ru) |
«Это будет мой ребенок»
Благородство Рыбникова она оценит очень скоро. В один из съемочных дней ей стало как-то не по себе. Может быть, переутомилась, или просто устала. Пошла к врачу. И после врача сразу к любимому мужчине с радостной новостью. У нее будет ребенок. А любимый мужчина почему-то не торопился с ней разделить этой радости. «Давай останемся друзьями» – бросил он ей на прощание.
Уехала в Минск, на съемки. На дворе был конец 1956 года, люди готовились к встрече Нового года, она же – к аборту. Иначе своей жизни она не представляла. Одна, без мужа, с ребенком. А как же кино?..
Грустные размышления прервал стук в дверь гостиничного номера. На пороге стоял Рыбников. Он приехал к ней на съемки, чтобы вместе встретить Новый год. « Алена, выходи за меня замуж». Она долго отказывалась, он пытался понять причину. Ведь там, он, слышал, уже все закончилось.
Расплакалась. Сквозь слезы пыталась объяснить, что не может быть его женой, потому что до него уже были мужчины. «Ну и что» – твердил Рыбников.
«Зачем я тебе нужна такая…Беременная от другого» – ей казалось, что сейчас у нее остановится сердце.
«Этот ребенок будет мой», – сказал, как отрезал. « Что хочешь думай, но аборт я тебе сделать не дам».
-Рыбников спас меня от самого страшного греха в этой жизни. Как спас и от позора, – Ларионова скажет это незадолго до своей смерти.
А тогда она уже успела разочароваться в мужчинах, не верила ни одному из них, как не поверила поначалу и Рыбникову.
Рыбников все понял. Он почему-то был уверен, что со временем она растает и поверит в то, что он просто любит ее. И все.
 |
Николай РЫБНИКОВ и Алла ЛАРИОНОВА с дочкой (фото kino-teatr.ru) |
Они всегда дополняли друг друга
Расписались они в одном из загсов Минска, на второй день после наступившего Нового 1957 года. Рыбников не торопился праздновать свою победу над остальными мужчинами. Чувствовал, что Алла словно ждет чего-то. И уже сани померещились возле дверей загса – те самые из фильма, про Анну, которая на шее, увозящие его любимую жену. Он чувствовал, что она по-прежнему все еще любит того парня – отца ее ребенка. Как знал и то, что если бы он сейчас появился возле загса, она бы пошла за ним. Бросив Рыбникова.
Он знал, что время лечит. Поэтому и не давил на жену. Просто любил ее.
И верил.
Уехал на съемки « Высоты». Там же один из друзей посочувствует: мол, зачем тебе это надо, красавица-жена – это же хомут на шею и сплошная головная боль. А Рыбников только усмехнется:
– Обычно в семье муж – голова, а жена- шея. А у нас по-другому. Алена – голова, а я – ее шея. И ничего против того, что Аленина голова находится на моей шее, лично я не возражаю. И давай закончим разговор на эту тему.
Забегая вперед, нужно сказать, что все тридцать три года их любви так и было. Своими характерами они очень дополняли друг друга. Рыбников был человеком увлекающимся. Ларионова – рациональной. Он любил хоккей и пропадал на стадионах, она предпочитала смотреть хоккей по телевизору. Рыбников был помешан на шахматах, Ларионова относилась к ним более чем прохладно. Рыбников безумно ревновал Ларионову, но она умудрялась сделать так, что ревность мужа не стала проблемой их семейной жизни.
 |
Николай РЫБНИКОВ |
А с момента их скромной свадьбы даже самые близкие друзья разговоров на тему кто голова, а кто шея, не заводили. Во взглядах было лишь одно – восхищение благородством Рыбникова. Как спустя годы эти же друзья, но уже постаревшие и поседевшие, будут восхищаться силой его любви. Что говорить – актерский мир весьма своеобразный, и нравы там свои. В том смысле, что толпы поклонниц, молодые артистки… И все это в экспедициях, на гастролях, вдали от собственных жен. Все знали, что у Рыбникова есть только одна Женщина – первая и единственная. Его любимая Аллочка. Восхищались тем, как он защищает честь своей жены. Драки остались в молодости. Теперь Рыбников действует иначе – человек, хоть раз отозвавшийся плохо о его жене, больше не переступал порог их дома.
 |
Николай РЫБНИКОВ |
Прошлое зачеркнул раз и навсегда
А ведь небылиц-то про нее ходила масса. И ванны с шампанским, которые она якобы принимала, куча любовников, среди которых министр культуры того времени Александров, и старичок Вертинский, с которым она познакомилась на съемках фильма « Анна на шее».
Когда родилась старшая дочка, в квартире у Рыбникова с Ларионовой раздался звонок. Посыльный принес огромную корзину белой сирени. А в корзине записка от Вертинского: «Милая Аллочка! Я так счастлив, что у вас родилась дочка. Обязательно окрестите ее. Я буду счастлив стать ее крестным отцом».
Рыбников, прочитав записку, побелел. Ларионова успокаивала: «Ну к кому ты ревнуешь? К пожилому человеку ревнуешь?» Как он мог объяснить жене, что это совсем другая ревность и связана она вовсе не с физической изменой. Есть измена страшнее физической. Духовная. Ничего объяснять не стал, просто ворчал весь вечер сам себе под нос: « Я ему покрещу, я ему покрещу».
Близкие этому дому люди восхищались еще и тем, что Рыбников никогда за все тридцать три года их жизни ни разу не напомнил жене о прошлом. Ни о носатом сокурснике, который спустя годы опубликует в одной из московских газет свою якобы историю любви с Ларионовой, ни об известном актере Иване Переверзеве, который был влюблен в юную Ларионову.
 |
Николай РЫБНИКОВ |
Рыбников ни при каких обстоятельствах не вспоминал прошлого. Да, он ревновал свою красавицу-жену, подчас совершенно беспочвенно, понимал, что это глупо. Но ничего с собой поделать не мог. Но ревновал он ее к настоящему. А прошлое словно зачеркнул раз и навсегда в своей памяти. И начал семейную жизнь с белого чистого листа бумаги. Он гордился тем, что однолюб. Его формула жизни была очень проста: « Любимая женщина, любимый дом, любимая работа». Кроме своей Алены других женщин он не воспринимал. Он совершенно искренно считал, что его жена лучше и красивее всех тогдашних мировых кинозвезд. Он очень скучал, если они не виделись долго. И при первой же возможности мчался на встречу с ней и со своими дочками.
 |
Николай РЫБНИКОВ |
«Колька, ты у нас святой»
Однажды Алла Ларионова и Михаил Жаров снимались поздней осенью на берегу Москвы-реки в Серебряном бору. Холод стоял жуткий. Когда, наконец-то объявили перерыв в съемках, Жаров показал на противоположный берег Москвы-реки: « Что за дурак там стоит» и Ларионова увидела одинокую фигуру мужчины в легком плаще. « Это же мой Рыбников», – всплеснула руками Ларионова. Он прилетел со съемок в Одессе, и не заезжая домой помчался на съемки к жене.
Жену свою он обожал. Обожал и своих ненаглядных дочурок Алену и Аришу. И совершенно искренно не понимал мужиков, которые при первой же возможности ходят «налево».
«Колька, да ты у нас и в самом деле святой», – шутили близкие друзья.
А он действительно не мог понять, зачем изменять женщине, если ты ее любишь. Зачем опошлять светлое и чистое чувство, именуемое очень просто – любовь. Зачем вертеть головой в разные стороны, если дома есть такая красавица, как его жена. Он очень боялся ее потерять. Боялся, что уведут, готов был растерзать любого «доброжелателя», который в очередной раз сплетничал о романе его жены с кем-нибудь. Но ни разу за всю их совместную жизнь не потребовал объяснений от жены, не опускался до уровня «было – не было», не мог унизить Ларионову выяснением отношений. Помнил слова Сергея Герасимова: «Настоящие мужики бьют по морде обидчика, а женщину подозрением не оскорбляют».
 |
Николай РЫБНИКОВ |
А то, что мужчины по ней с ума сходили – это же вполне естественно. Она известная актриса, и Бог красотой не обидел. Как-то она скажет: «К этому нужно правильно относиться. Не как к должному, а как к дару, который надо беречь. На земле никто никому и ничего не должен. Все хорошее у нас от Бога, а уж глупости – свои». Поэтому только для Рыбникова она была наивной и живой, любимой и любящей Аллочкой, а для всех остальных мужчин – шикарной и холодной, совершенно недоступной женщиной.
 |
Николай РЫБНИКОВ |
Она зная, что за глаза «доброжелатели» называют ее «Аллой на шее», пожаловалась однажды мужу, тот только рассмеялся : «Разве я возражаю против этого?»
«Дома четыре женщины, а все приходится делать мне!»
Их любовью восхищались, ей завидовали, кто-то шипел за спиной «так не бывает». Бывает и еще как. Они вместе «построили» себе прекрасную пятикомнатную кооперативную квартиру. Влезли в долги, потом отдавали несколько лет. Разъезжались на съемки в разные концы необъятного тогда Советского Союза, не любили расставаться надолго, вынужденные расставание объясняли тем, что « не понимают, как это люди могут быть все время вместе. И просыпаются вместе, и завтракают вместе, и отдыхают вместе. Тут можно и сковородкой по голове». Лукавили. Потому что им хорошо было вместе.
То, что не любила делать Ларионова, обожал делать Рыбников и наоборот. Он с удовольствием взвалил на себя все проблемы, связанные с домом, бытом. Когда они оба были в экспедицях , на съемках, на помощь приходила мама Аллы Ларионовой, которая вела хозяйство, воспитывала Алену и Аришку. Когда же в доме появлялся Рыбников, ему все с большим удовольствием уступали место у плиты. Он был прекрасным кулинаром. Варил, как говорила Ларионова не по книгам, а от души. Жарил, парил, солил, мариновал. Любил шутить: «Дома четыре женщины, собака и та сучка, а все приходится делать мне». Делал с большим удовольствием.
 |
Николай РЫБНИКОВ |
С каждым годом друзей, кто приходил к ним в дом, становилось все меньше. Годы, болезни…Но традиции больших праздников старались не нарушать. Отмечали день свадьбы, дни рождения, собирались на Новый год, на ноябрьские…
Летом 1990 года Рыбников с большим удовольствием засаливал помидоры. «Грохнем на мое шестидесятилетие, а что останется, на Новый год съедим».
Помидоры ели на его поминках. Осенью 1990 года.
Алла Ларионова пережила мужа на 10 лет
Алла Ларионова переживет мужа на десять лет. Она разменяет их прекрасную квартиру, потому что « каждый угол напоминает о Рыбникове», будет искать спасения в работе. В 1992 году выйдет на сцену вместе с вахтанговскими артистами в спектакле «Деньги, коварство и любовь». После смерти мужа она похоронит маму, перенесет тяжелейшую операцию. Возвращаясь с гастролей, в самолете почувствует себя плохо. Ее положат в проходе (в креслах тесно), начнут откачивать. Актриса Валентина Титова, наклонясь над ней, скажет: «Алла, давай я сниму парик, легче будет дышать». « Никогда! Умирать, так в парике».
Крестилась в Иерусалиме. « Прийти к Богу никогда не поздно. Хотя, трудное это восхождение, особенно нам, лицедеям», – говорила она в одном из своих интервью.
 |
Кадр из фильма «Высота» (фото kino-teatr.ru) |
Долгое время не могла собрать деньги на то, чтобы поставить своему Рыбникову на могиле памятник. Очень страдала от этого. И искренне обрадовалась, когда ей помогли с деньгами совершенно посторонние люди.
После смерти Николая Рыбникова она больше не выйдет замуж. Хотя поклонников и претендентов на ее руку и сердце будет предостаточно. Но все они будут казаться лишь блеклыми репродукциями ее Рыбникова. За эти годы, по ее собственному признанию, она раздала столько интервью, сколько не дала и за всю свою жизнь. Незадолго до своей смерти она затеяла ремонт в квартире. И в перерывах между гастролями сама помогала рабочим. Она очень торопилась сделать этот ремонт.
Она умрет на Страстной неделе 25 апреля 2000 года. Умрет тихо во сне, точно так же, как почти десять лет назад умер ее Рыбников. Останутся пришпиленные магнитом к холодильнику записочки, написанные ее рукой – что надо сделать, куда поехать, когда принимать лекарства. Она будет лежать на кровати, свернувшись калачиком, а автоответчик на домашнем телефоне по-прежнему будет сообщать всем звонившим ее голосом, чтобы перезвонили позже или оставили информацию. Ее похоронят на Троекуровском кладбище. Рядом с Николаем Рыбниковым.
