Тракторист Иван Расторгуев с женой едет через Москву в отпуск на море… Знаменитому фильму в этом году – 35 лет
«ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ»
лирическая комедия
автор сценария и режиссер – Василий Шукшин
в ролях: Василий Шукшин, Лидия Федосеева-Шукшина, Георгий Бурков, Иван Рыжов, Всеволод Санаев, Людмила Зайцева
СССР, Киностудия им. М. Горького, 1972 г.
* в год выхода картины в прокат ее посмотрели 17,1 млн зрителей
* руководство Алтайского края писало в Москву о недовольстве тем, как в фильме отражена жизнь деревень края
* из картины вырезали сцену, когда участник массовки – местный житель – танцует с рюмкой водки на лбу. «Пропаганда пьянства», – решили цензоры
* финальную сцену, когда Расторгуев-Шукшин сидит на земле в родной деревне и говорит: «Все, конец!» тоже хотели вырезать, но режиссер ее отстоял. Однако в некоторых регионах СССР фильм все-таки показывали без этого эпизода
В начале 70-х годов прошлого века Шукшин хотел снять фильм о Степане Разине и сыграть в нем главную роль. Но чиновники заявили: «Разрешим, если снимешь что-нибудь современное!» И Василий Макарович написал сценарий «Печки-лавочки».
На главную роль режиссер позвал Леонида Куравлева. С ним была договоренность – пока Шукшин ищет других исполнителей, артист освободится, чтобы играть в «Печках-лавочках». После поисков и кинопроб были приглашены Георгий Бурков (вор Конструктор), Всеволод Санаев (профессор), Зиновий Гердт (друг профессора), Людмила Зайцева (Люда) и другие.
– На киностудии Горького ко мне подошла женщина, второй режиссер фильма, и предложила поучаствовать в эпизодах, когда односельчане провожают героя на юг, – рассказывает Людмила Зайцева. – Тут же, в коридорах студии, читаю сценарий и плачу! Мне все очень близко – сама я из деревни, одной из станиц Краснодарского края. Конечно, согласилась. На съемках Шукшин был всегда хмурым, сосредоточенным. Тем не менее ко многим женщинам на площадке, в том числе и ко мне, обращался ласково: «Маленькая, сделай это и это!»
На роль супруги Расторгуева Нюры Шукшин пробовал нескольких актрис, в том числе и свою жену Лидию Федосееву-Шукшину. Но не утверждал – ждал прихода Куравлева, чтобы посмотреть героиню с ним в паре. Однако Леонид Вячеславович неожиданно, ссылаясь на занятость в фильмах «Робинзон Крузо» и «Семнадцать мгновений весны», от съемок в фильме Шукшина отказался.
– Василий стал думать о других артистах, – говорит Лидия Федосеева-Шукшина. – Была мысль попробовать Вадима Спиридонова, но тот казался слишком молодым. Приглашали и Георгия Мартынюка (следователь Знаменский), и Олега Борисова, но их не отпустили из театров. Шукшин не собирался играть сам, но, поскольку уже надо было приступать к съемкам, Василий решился.
Правда, в напарницы Шукшин сначала пригласил не жену, а другую любимую актрису – Нонну Мордюкову. Но она сниматься не смогла из-за большой занятости. Позднее Шукшин не раз признавался, что даже не ожидал, как хорошо сыграет в фильме Лидия Николаевна, и ничуть не пожалел о своем выборе.
Семейный подряд
– Бывало такое: он отыграет сцену и подлетает ко мне: «Ну, как там было?» Я молчал, а он бесился: «Ты же один меня видишь!» – вспоминает оператор фильма Анатолий Заболоцкий. – От вида его и слов мороз по спине пробирал. Смотрю на него и с дрожью говорю: «Вася, будь добрее». Он вдруг сникнет, улыбнется: «А ну давай еще дубль!» Так и работали. Кстати, сам он называл этот фильм семейным, ведь кроме жены там снимались и его дочери, а на Алтае он хотел снять и свою маму, но та отказалась.
– В фильме мы с Олей играли дочек своих родителей, – рассказывает Мария Шукшина. – Нам было лет по четыре-пять. Помню большой съемочный павильон, темноту и светлое пятно в центре – декорация комнаты, в которой происходило действие. Мы прыгали на кровати, плясали, пели, водили хороводы, сушками баловались. Мы не знали, что снимается кино: папа и мама общались с нами, как в повседневной жизни, а мы радовались, что можно было попрыгать и побеситься вволю.
Деревенские эпизоды решили снимать на родине Шукшина – в Алтайском крае.
– Василий предлагал снимать в его родной деревне Сростки, но я упорно искал другую натуру. Сростки казались мне полугородом, пугало обилие шифера на крышах, много столбов, река на отшибе и люди в плащах из болоньи, – смеется Заболоцкий. – После споров остановились на соседней со Сростками деревне Шульгин Лог. Она показалась идеальным местом, рядом находилась паромная переправа через реку Катунь, которая потом послужила нам декорацией.
Вместо плота – лодка
Автобус собирал людей из ближайших деревень и привозил их на площадку с большим опозданием. Шукшин всех знал поименно и подсказывал оператору, кого как лучше снять. А после съемок частенько устраивал в местном клубе просмотры для жителей, чтобы те могли увидеть себя на экране.
Местный житель Федор Ершов-Тилилецкий жил со съемочной группой в деревенской школе, пел по вечерам им народные песни. «Ты слушай его, слушай, и на мотив его песен сделай музыкальный фон для фильма», – говорил режиссер композитору Павлу Чекалову. Однако самого Федора из окончательного варианта картины пришлось вырезать, цензоры указали: «Самодеятельности в фильме быть не должно!» Но музыкальные мотивы Федора в ленте остались.
Местные жители помогали и с реквизитом для фильма. Со всех деревень привозили старые ткацкие станки, деревянные ступы, керосиновые лампы и другие редкие уже к тому времени предметы деревенского быта.
– Для одной сцены нам нужен был плот из бревен, – говорит Анатолий Заболоцкий. – В день съемки привезли мокрые бревна, которые нельзя было пилить (дали только для съемок), их скрутили канатом. Плот проплыл два десятка метров и сел на перекате. На другой день его сдернул бульдозер, но на плаву плот продержался недолго. Пришлось под плот задекорировать обычную лодку.
Верните голову!
После съемки деревенских эпизодов группа вернулась в Москву – снимать Расторгуевых в столице. А в павильонах киностудии шла работа над сценами в вагоне поезда.
– Улицы для работы в городе не перекрывали, а просто снимали Василия и Лидию среди людей, – вспоминает Заболоцкий. – Они ходили в толпе на Серпуховской площади, никто их не узнавал, они что-то спрашивали у прохожих, а камера в стороне все это снимала. На Большой Пироговке в то время устанавливали новый памятник Толстому. Старый же памятник и голова от нового изваяния валялись рядом. Тут же родился экспромт: Шукшин подходит к рабочим и спрашивает: «А почему голова-то отдельно?» А жена тянет его за рукав – мол, пошли отсюда. Этот эпизод позднее цензоры приказали вырезать.
Следующий этап работы – Крым, куда Расторгуевы ехали на отдых. В сценарии Шукшин описал комнату и кабинет врача в Ливадийском дворце, но снимать там не разрешили, пришлось перенести работу в Воронцовский дворец в Алупке. Сократив сценарий, Шукшин обошелся всего двумя днями съемок в гостиной и у главной лестницы дворца.
– Премьера фильма прошла в Доме кино тихо, еще незаметнее – на экранах, – с горечью говорит Заболоцкий. – Это было очень обидно. Шукшин «Печки-лавочки» ценил, считал некоторые сцены в фильме своим достижением: ночной разговор Ивана с женой в квартире профессора, часть эпизодов в вагоне, начало проводов Ивана на юг… Со временем зритель фильм полюбил. А вот «Степана Разина» Шукшину снять так и не дали.
из фильма слов не выкинешь
* Выпиваете, а без закуски!
* Деревенские свои замашки нужно оставлять дома.
* Если все с такой комплекцией в море залезут, в Турции будет потоп.
* Культурные люди в чужом доме сядут и сидят.
* Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал.
«ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ» Культура 1 апреля
…
