Она творила кино не для толпы, а для собственной души, словно запечатывая свои мысли на пленку. Ей было безразлично, если творения, бросающие вызов советской цензуре, оседали на полках. Но каждый раз, когда спустя долгие годы эти самые фильмы обретали жизнь на экранах и покоряли мировые фестивали, ее сердце наполнялось тихой радостью.
Детство, омраченное войной
Будущая легенда авторского кино, Кира Короткова, появилась на свет 5 ноября 1934 года в городе Сороки. В те времена эта земля принадлежала Румынии, ныне же она является частью Молдовы. Ее мать, Наталия, была гинекологом, а со временем заняла пост заместителя министра здравоохранения СРР, достигнув значительных высот в карьере. Отец, Юрий Коротков, отважно сражался с фашистским режимом, но эта борьба стоила ему жизни. В трагическом 1941 году, во время неудачного десанта на оккупированных территориях, он был арестован и расстрелян.
Семилетняя Кира в этот момент находилась в эвакуации с матерью в Ташкенте. Однако эта страшная весть, словно клеймо, навсегда оставила глубокий след в ее юной душе. Послевоенные годы привели Киру и Наталию Короткову в Бухарест, где мать продолжила строить блестящую карьеру в правительстве. Для девочки самым ценным в этой работе был не статус, а особый пропуск, который открывал двери во все кинотеатры города.
Именно тогда Кира окончательно и бесповоротно влюбилась в мир кинематографа. Эта страсть привела ее во ВГИК, на курс Сергея Герасимова. Но могла ли юная Кира Муратова предположить, какие испытания готовит ей судьба в эпоху жесткой цензуры?
Первый брак и творческие поиски
В 1960 году жизнь Киры совершила крутой поворот: она переехала в Одессу и нашла свое место на местной киностудии. Этот период ознаменовался не только профессиональными, но и глубокими личными переменами. Она вышла замуж за режиссера Александра Муратова и вскоре подарила ему дочь Марианну.
Первые шаги в кинематографе супруги делали вместе. Их дебютный проект «У крутого яра» увидел свет в 1962 году, а за ним последовала лента «Наш честный хлеб». Эти картины, хоть и казались скромными, уже тогда несли в себе предвестники будущего уникального стиля Киры Муратовой, акцентируя внимание на тонком психологизме персонажей и повседневности.
Но семейное счастье оказалось недолговечным. Как позже вспоминал Александр Муратов, они были слишком «молодыми и резкими», что привело к разладу и разводу. Александр отправился в Киев, где продолжил свой творческий путь, а Кира осталась в Одессе, начав самостоятельную режиссерскую карьеру.
«Если бы мы с Кирой не развелись, она бы не стала той Кирой Муратовой, которую все знают. Она, пожалуй, единственный сюрреалист в российском кино. Первые картины я ей помогал делать — у меня было больше производственного опыта, я ведь начинал учиться на операторском», — делился своими мыслями бывший супруг режиссера спустя годы.
Битва с цензурой: тернистый путь к зрителю
1967 год ознаменовался выходом фильма «Короткие встречи», где Кира Муратова не только выступила режиссером, но и исполнила главную роль. Картина, повествующая о сложном любовном треугольнике, была встречена критиками с восторгом за ее поэтичность. Однако цензура уже готовила свой удар: фильм был признан слишком «интимным» и не соответствующим идеалам советского кинематографа.
«Эта картина была под угрозой, — вспоминал Александр Муратов. — Кира очень хотела снять Любшина, а он ушел на картину „Щит и меч“. Второй режиссер — Саша Боголюбов — привез своего приятеля, начинающего актера Володю Высоцкого. Кира его сразу же отбросила, сказала, что у него морда как кирпич, и вообще он не в ее вкусе. И тогда я потихоньку сказал Кире: „Я в твой фильм не лезу, но подойди трезво: геологи как раз и похожи на Высоцкого — с красными обветренными лицами и гитарами через плечо“».
Лента вышла в ограниченном прокате, и ее истинная ценность была по-настоящему оценена лишь спустя два десятилетия, когда «Короткие встречи» собрали аудиторию в четыре миллиона зрителей. Еще более драматичной оказалась судьба «Долгих проводов» — глубокой истории о матери и сыне-подростке, пронизанной размышлениями об одиночестве. Картину запретили к показу на целых 16 лет. Муратову обвинили в декадентстве и пессимизме, ее имя внесли в черный список. Но эти преграды лишь укрепили ее решимость продолжать заниматься любимым делом.
«В советское время, после „Долгих проводов“ стало абсолютно ясно, что какой бы фильм я ни сделала, его обязательно будут ругать, — отмечала режиссер. — И я стала так мечтать, что давайте я буду снимать, а вы их складывайте куда-нибудь. И не показывайте, и не смотрите, просто дайте мне этим заниматься, я же такие дешевые фильмы снимаю, они недорого вам стоят. Я очень долго жила в таком понятии, что мои фильмы должны лежать где-то в подвале, их никто не должен смотреть. Такой вид существования меня абсолютно устраивал. В какой-то момент они вообще перестали мне давать картины, уволили, всякие пошли репрессивные действия. Это меня очень, конечно, расстроило. А то, что они могли это просто положить на полку или в подвал, мне как-то… Ну ладно».
В поисках творческой свободы Муратова переехала в Ленинград, где сняла пронзительную драму «Познавая белый свет». Ей казалось, что здесь, в другом городе, все будет иначе. Однако цензоры свирепствовали и в России: из фильма «Среди серых камней» было вырезано столько «неугодных» сцен, что Кира отказалась ставить свое имя в титрах.
Второй шанс и свобода творчества
Когда давний конфликт с властью утих, режиссер вернулась в Одессу. Здесь она обрела новую личную гавань, выйдя замуж за молодого художника-постановщика Евгения Голубенко, который стал не только ее опорой в жизни, но и соавтором сценариев.
Настоящий глоток свободы Кира Муратова почувствовала с наступлением перестройки. Ее фильм «Астенический синдром» произвел настоящий фурор, удостоившись престижной премии «Ника» и Специального приза Берлинского фестиваля. Эта картина была задумана как мозаика, искусно соединяющая черно-белые и цветные фрагменты, элегантный «фильм в фильме» и порой неприятные, шокирующие сцены. В ней впервые с экрана прозвучала нецензурная лексика, и фильм стал попыткой вывести зрителей из состояния моральной апатии. Сама Кира Георгиевна говорила, что вложила в эту работу все, что только могла, ведь наступила эпоха гласности.
«Считаю, что я дитя перестройки. Большую часть фильмов сняла после нее, когда появилась свобода слова. Свобода слова — вот это для меня успех! Когда человек в любой форме может сказать то, что он хочет сказать», — размышляла сценаристка.
Девяностые годы стали периодом активного творчества для Муратовой. На экраны вышли картины «Чувствительный милиционер», «Увлеченья», «Три истории». Режиссер плодотворно сотрудничала с Ренатой Литвиновой и Натальей Бузько, которые стали ее музами. Ее работы покоряли критиков эклектикой, смешивая пародию, нелинейный монтаж и сюжеты, часто посвященные маргинальным персонажам.
В нулевые мир увидел ленты «Чеховские мотивы», «Настройщик», «Два в одном». Признание к режиссеру пришло в виде наград на фестивалях в Москве, Берлинале и Локарно. Однако картина «Мелодия для шарманки» отняла у Муратовой почти все силы: ночные и зимние съемки требовали колоссальных физических и моральных затрат. Уже тогда здоровье Киры Георгиевны давало сбои, и фильм «Вечное возвращение», вышедший в 2012 году, стал для нее последним.
«Я сейчас не снимаю кино и вообще отреклась от этого. Так я могу это назвать — отреклась. Я сказала, что больше снимать кино не буду, и не только по состоянию здоровья. Наверное, что-то во мне поломалось, кончилось, я больше не хочу, и мне многое очень не нравится», — призналась Кира Муратова в 2016 году, за два года до своей тихой кончины от продолжительной болезни.
Неразгаданные тайны личной жизни
Хотя на закате своего пути Кира Георгиевна почти не давала интервью, для критиков она еще при жизни стала живой легендой авторского кино. При этом в ее биографии журналисты обнаруживали немало пробелов, пролить свет на которые не удается до сих пор.
«Однажды у меня произошла трагедия, — однажды обмолвилась режиссер в интервью. — Умер мой ребенок, маленький. После этого у меня долго было такое состояние, что я не могла воспринимать стихи, музыку, вообще искусство. Мне это все было омерзительно, казалось неправдой. Невроз, что ли, — он длился довольно долго, потом прошел».
Но о каком же ребенке говорила Кира Георгиевна? Потеряла ли она малыша в союзе с Голубенко, или эти слова были метафорой гибели нерожденного фильма? А может, речь шла о дочери Марианне? Подобно Светлане Дружининой, для которой смерть сына Анатолия стала табуированной темой, Муратова никогда не комментировала уход из жизни своей наследницы.
«Пока была жива наша общая девочка, мы общались в умеренных дозах. А после трагической гибели Марьяны общение сошло на нет. Точек соприкосновения не стало», — делился воспоминаниями первый муж сценаристки.
Известно, что Марианна рано вышла замуж и подарила миру двоих сыновей, одного из которых, Антона, зрители могли увидеть в последней картине Муратовой «Вечное возвращение». Поговаривали, что дочь режиссера пристрастилась к запрещенным веществам и скончалась от передозировки, после чего бабушка взяла внуков под свое крыло.
Однако существует и другая, куда более трагическая версия. Некоторые утверждают, что Марианна лишилась родительских прав еще до своей смерти, а ее кончина вовсе не была связана с наркотиками.
«Ее менты избили в отделении, сломанное ребро проткнуло легкое. Потом был скандал, когда стало известно, чья это дочь. Муратова пыталась даже провести собственное расследование, но вразумительных плодов это не принесло. Для Киры тема дочери была табу», — рассуждали пользователи Сети, уверявшие, что лично знали семью.
Истинная причина трагедии так и осталась одной из самых болезненных и неразгаданных тайн в жизни великой Киры Муратовой.
Подписывайтесь на наши каналы и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.
ДЗЕН
Телеграм