Можно констатировать – локаут не был нужен. Он не воспрепятствовал распространению инфекции, но зато разрушил экономики стран
Если б не Швеция, делать подобные выводы было бы невозможно. Не с чем было бы сравнивать. Все послушные ВОЗ страны в итоге бы заявили, что именно закрытие границ и жесткие карантинные меры позволили избежать катастрофических потерь.
Благодаря маленькой скандинавской стране, выстоявшей против запугиваний и не поддавшейся массовой модели поведения, становится возможным делать объективные выводы.
И самая прекрасная новость – уже целых три дня в Швеции никто не погиб с диагнозом “коронавирус”! Смертность от ковида окончательно остановилась 6-го августа (coronatracker.com).
Немного статистики от business-gazeta.ru со ссылкой на Майка Уитни, американского политолога и журналиста из штата Вашингтон:
Содержание— Швеция: блокировки нет. Население 10,2 миллиона человек. Смертность от коронавируса — 5667 человек.
— Штат с блокировкой № 1: Нью-Йорк (губернатор-демократ Эндрю Куомо). Население — 8,3 миллиона. Смертность от коронавируса — 32 133 (в 5 с половиной раз больше, чем в Швеции, при населении на 2 миллиона людей меньше, чем в Швеции).
— Штат с блокировкой № 2: Нью-Джерси (еще один губернатор-демократ — Фил Мерфи). Население — 9,2 миллиона человек (на 1 миллион меньше, чем в Швеции). Смертность от коронавируса — 15 684 (почти в 3 раза больше, чем в Швеции при меньшей численности населения).
— Штат с блокировкой № 3: Массачусетс (еще один губернатор-демократ — Чарли Бейкер). Население — на 6,9 млн. чел. Смертность от коронавируса — 8,380 (в полтора раза больше, чем в Швеции, при численности населения на 3 миллиона меньше).
Майк также выдвинул свою версию, почему СМИ, принадлежащие американским элитам, столь сильно ненавидят Швецию и желают ей всего наихудшего. По его мнению, первая и последняя причина этого – власть. Власти хотели бы построить концлагеря, запугивая вирусом население, однако, Швеция воспротивилась этому и своим примером доказала – на протяжении всей истории человечества наша иммунная система адаптируется к новым условиям и вырабатывает оптимальные варианты жизнеспособности, она справилась и на этот раз:
Настоящая проблема — власть, а не эффективность или спасение жизней. Шведская модель подрывает эти усилия, предоставляя жизнеспособную альтернативу, которая бросает вызов локаутам и ведет страны к выходу из кризиса. Вот почему со Швецией обращаются с такой открытой враждебностью — потому, что элиты рассматривают кризисное управление как полезный инструмент для осуществления структурных изменений, которые они хотят навязать политической и экономической системам. Миллиардеры-олигархи видят в кризисах не «периоды сильных беспорядков или бедствий», а набор золотых возможностей, которые можно использовать в своих интересах
